Возвращение клипера «Кречет». Владислав Крапивин

начал внутри таять, как медуза на солнышке. – Как это нет? А ребята?

      – Ребята… – печально сказал Владик – С Витькой я за партой за одной целых два года сидел, а недавно он меня предал.

      – Как это? – ахнул Гоша.

      – Я с физкультуры сбежал, пошел на берег дырчатый камень «куриный бог» поискать да на крабов посмотреть. А этот… бывший друг… потом на классном часе взял да про меня выступил. Я, говорит, не хочу, чтоб Арешкин стал прогульщиком, и обязан принципиально сказать всю правду, потому что это и есть настоящая дружба… Я теперь со Светкой Матюхиной сижу.

      – Ай-яй-яй, – сказал Гоша и дернул бороду. – Как это грустно. Я тебя понимаю.

      – Хорошо, что понимаешь! – обрадовался Владик. – А то даже мама не понимает. Говорит, что этот Витька принципиальный, а я ужасно несерьезный.

      – Но ты же очень серьезный!

      – Не знаю… Мама считает, что нет. В кружок рисования ходить не стал, в музыкальной школе год проучился – бросил… Мама говорит: «Я тебе все прощу, но музыкальную школу – никогда».

      – Ай-яй-яй… Но ведь простила?

      – Не совсем… И аппарат не хотела дарить. Сказала папе: «Он и это дело через неделю забросит».

      – Но ведь ты не забросил!

      – А мама не верила, пока снимок в газете не увидела… Хорошо, что напечатали. И даже фамилию в подписи не перепутали. А то многие думают, что «Орешкин», с буквой О… Ой, Гоша, я побегу, в школу пора!

      – Бр-р… Опять под эту пресную воду.

      Владик засмеялся:

      – А мне нравится.

      3

      Конечно, как все люди, Владик любил солнечную погоду. Но такие вот шумные дожди (если они нечасто) он тоже любил.

      Прилетающий со штормом дождь промывает город. Улицы делаются гулкими, просторными и блестящими. Пасмурное небо только на первый взгляд серое и скучное, а на самом деле у клочковатых облаков разные краски: то пепельные, то синеватые, то с желтоватым проблеском далекого солнца. То бархатисто-лиловые. И мчатся, мчатся эти облака, смешиваются…

      Вода струится по тротуарам и ступеням лестниц. Ступени и тротуары из крупной, смешанной с цементом гальки. Ливень смыл с нее серую пыль и как бы заново отшлифовал камешки. Они снова стали разноцветными – как на морском берегу, который заливает волна. Зеленоватые с прожилками, светло-серые, коричневые с пятнышками. А больше всего розовых. Поэтому у ступеней и тротуаров розоватый цвет.

      Деревья сверкают чистым зеленым блеском и отражаются в мокрых тротуарных плитах. Белые дома и синие вывески тоже отражаются. И разноцветные плащи прохожих.

      Людей на улицах не много. Всяких курортников и отдыхающих, которые ловят у моря бархатный сезон, дождь загнал под крышу. Идут по улицам лишь те, кто по делу. Торопятся на Морской завод рабочие, шагают в порт моряки в черных накидках. Храбро спешат бабушки в блестящих полиэтиленовых капюшонах – им, бабушкам, хоть какая погода, а надо на рынок и в магазины, чтобы в обед накормить внуков.

      Бегут и школьники. Кое-кого дома «запечатали» в плотную осеннюю одежду. На таких бедняг Владик смотрит