Деменция. Сборник рассказов. Юрий Павлов

всё будет делать сама: ходить за ним, менять бинты и обрабатывать раны, мыть его.

      Она оформила очередной отпуск, и с отгулами вышло тридцать шесть дней.

      Первую неделю было сложно с туалетом.

      Пописать просто. Она помогала ему сесть, и держала ковшик, поддерживая и направляя член, чтобы не разбрызгивалась моча. Он сам сказал, что нужно оттягивать крайнюю плоть, и тогда струя мочи не будет разбрызгиваться.

      Чтобы покакать, она помогала ему встать на колени, и ставила, между ног, тазик.

      Ей не было противно. Не было стыдно.

      – «С какой стати – говорила она себе – я обихаживала сына, когда он был грудным и беспомощным. Ну и что с того, что он вырос? Для матери, её сын остаётся ребёнком, даже если у него есть внуки».

      Первый раз она помыла его прямо в кровати. Протирала полотенцем, смачивая в горячей воде из тазика.

      Второй раз уже в ванне, под душем. Олег сидел в ванне, а Инна намыливала его и поливала из лейки.

      На второй неделе, придя из магазина, Инна сказала – Встретила твою учительницу. Классную вашу, в десятом. Спрашивала про тебя.

      Инна помолчала и добавила – Прощения просила. Я, правда, так и не поняла за что.

      На лицо Олега набежала тень.

      – Мне тоже непонятно, за что.

      – Ну и ладно. Я взяла вина. Когда сможешь ходить самостоятельно, мы выпьем с тобой за твоё возвращение, и выздоровление. Пойду ужин приготовлю.

      Ночью Олег лежал без сна. Одни воспоминания вытеснялись другими, и сам не заметив, как, стал трогать член. Перед внутренним взором встала Инна, учительница, и он стал дрочить, представляя её. И шумно задышал, когда изливалась сперма.

      Инна спала. Но прерывистое дыхание Олега услышала. Встала, и не включая свет, подошла и сдвинула ширму..

      Он изливался, закрыв глаза.

      Увидев, как брызжет сперма, подумала – «Надо будет постирать постельное. Завтра».

      Олег открыл глаза и дёрнулся, пытаясь подтянуть одеяло. Но передумал.

      Накопившаяся злость там, трансформировалась в похоть здесь, истекая спермой. А подсознание, извращённая вещь в себе, подсунуло образ другой женщины. Другой Инны. Та была где-то там. Снаружи. Эта была рядом. Та была большая. Эта маленькая.

      Но, по сравнению с красотой этой, та выглядела дурнушкой.

      – Принеси полотенце.

      Она принесла полотенце и стала вытирать, обтирая член и промокая простынь. Инна была в ночнушке. Олег лежал голый.

      – Ты же целовала меня, когда я был маленький, целовала везде

      – Да

      – Поцелуй

      Инна наклонилась.

      – Нет. Я имел в виду там, и там.

      Он взял её руку, и коснулся ею члена, и ягодиц

      – Олег – она потянула руку.

      Но он удержал.

      – Поцелуй Инна. Я хочу, чтобы ты поцеловала.

      Инна застыла, не вполне понимая, что происходит.

      Нет, она не испугалась. И даже, и не видела ничего предосудительного, или постыдного в его просьбе. Но всё было неожиданно. И сделать – это, подчинившись просьбе сына, мешал какой-то барьер внутри. Препятствие, или запрет, или табу, через которое нужно было перешагнуть.

      – Инна,