Капканчики. Домыслы и враки вокруг приключений Бениовского. Вадим Геннадьевич Шильцын

Противоречиво. Ну их обоих! Вычёркиваю! Слово «Узурпатор» – не может выйти из под пера офицера. Я не какой-нибудь вольнодумец. Долой это слово, вместе с «самозванцем».

      Кажется, зачеркнуто всё, кроме: «в ранге ампансакабе». Если не переводить, то вполне может проскочить, хоть и выглядит нелепо. Выходит, у малагасов есть какие-то ранги. Какие ещё ранги у обезьян? Если же перевести «ампансакабе», и растолковать, что этим словом они называют императора, то выйдет ещё гаже. Тогда я сам высвечусь каким-то цареубийцей. Хоть и дикарский император, а всё равно, ведь, император! На меня посмотрят словно на пса, который попробовал человеческого мяса, и теперь опасен в силу способности убивать императоров. Нет. Надо это убрать от греха подальше!» – Ларшер вычеркнул последний весомый аргумент, разорвал испорченный лист и взвыл на всю веранду губернаторского дома: «Чёрт возьми этого Бениовского! Даже после смерти он продолжает портить людям жизнь! Хоть бы его и не было вовсе!»

      «Не представляете, Ларшер, до какой степени я с вами согласен – откликнулся от порога Пуавр – я давно изучаю этого субъекта, и многократно убеждался: он – исчадие ада… нет, это мягко сказано. Он – сын самого сатаны! Я принёс вам некоторые документы, подтверждающие эту истину. Мы оба с вами даже ещё не осознали, до какой степени нам повезло в битве со злом. На всё есть промысел божий! – тут Пуавр положил на стол папку, перевязанную шёлковым шнуром, и перекрестился освободившейся рукой – Почитайте, чтобы осознать, кого нам удалось одолеть. Основные документы достались мне лет 10 назад, когда я ошибочно праздновал победу над Бениовским. Я полагал тогда, что удалось навсегда выдавить его с Мадагаскара.

      Спустя некоторое время он возомнил себя литератором и издал книгу в Англии. Издал на украденные у нас деньги! Я озадачился приобретением этого пасквиля, потому что в глубине души чувствовал: дьявольское отродье будет гадить, пока не умрёт. Видит бог, я не ошибся. Немало мне пришлось потратить сил, чтобы получить один экземпляр его писанины – Пуавр развязал тесьму и открыл папку. Внутри оказались две книги: увесистый том в тиснёном переплёте из красной кожи, и брошюра, указав на которую, Пуавр произнёс – Вот эта книга. Она на английском. Вы владеете английским?»

      Ларшер английским не владел, а потому волнообразно пошевелил кистью правой руки, который жест Пуавр в точности скопировал и пояснил: «Специально для такого вот, я сделал переводы наиболее вопиющих глав, и вставил их в мой фолиант. Обратите внимание на ничтожную толщину этого, с позволения сказать, труда – Пуавр потряс брошюрой, после чего отбросил её и с горделивой нежностью погладил красную кожу фолианта – В моей, кожаной книге, которую я заказал сброшюрировать настоящему мастеру – во сто раз больше информации. Здесь дневники, черновики писем, отчёты, карты… в общем, всё, что удалось захватить в виде трофея, когда самозванец бежал от меня словно