Невеста герцога. Джулия Куин

лица, то веснушки, выскочившие на ее носу. А если веснушек нет, то они непременно появятся, когда Амелия выйдет на улицу, ибо леди Августа точно знала, что ее шляпка будет надета слишком небрежно, чтобы защитить ее лицо от солнца.

      Воистину вещи, которые знала о ней вдовствующая герцогиня, пугали как своей широтой, так и неточностью. «Ты будешь матерью следующего герцога Уиндема! – не уставала повторять леди Августа. – И должна быть безупречна».

      Амелия вздохнула, представив себе остальную часть утра.

      – Я доем последнее печенье, – объявила она, снова усевшись.

      Девушки сочувственно кивнули и тоже заняли свои места.

      – Может, попросить принести еще? – предложила Грейс.

      Амелия удрученно кивнула.

      И тут Уиндем вернулся. Амелия издала недовольный звук, поскольку ей пришлось выпрямиться, а ее рот, конечно же, был набит печеньем, и, конечно же, он даже не смотрел в ее сторону, так что она волновалась напрасно.

      Какой бестактный.

      – Мы едва не лишились его, когда поднимались по лестнице, – сообщил герцог, обращаясь к Грейс. – Эта чертова штуковина завалилась набок и только чудом не напоролась на перила.

      – О Боже, – промолвила Грейс.

      – Удар пришелся бы в самое сердце, – заметил он с кривой улыбкой. – Пожалуй, это стоило того, чтобы посмотреть на ее лицо.

      Грейс сделала попытку встать.

      – Значит, ваша бабушка уже встала?

      – Только чтобы присмотреть за водружением картины на стену, – сказал он. – Пока вы в безопасности.

      На лице Грейс отразилось облегчение. Вряд ли ее можно было за это упрекнуть.

      Уиндем посмотрел на блюдо, где остались только крошки от печенья, и обратился к Грейс:

      – Не могу поверить, что у нее хватило ума требовать, чтобы вы принесли его наверх. И что вы, – сухо добавил он, – действительно думали, будто справитесь с этим.

      Грейс повернулась к своим гостьям и объяснила:

      – Леди Августа попросила, чтобы я принесла ей картину вчера поздно вечером.

      – Но она огромная! – воскликнула Элизабет.

      Амелия промолчала, находясь под впечатлением от деликатности Грейс. Все знали, что вдовствующая герцогиня никогда ничего не просит.

      – Моя бабушка всегда любила своего среднего сына больше всех, – мрачно заметил герцог. Затем, словно только что увидел девушку, на которой собирался жениться, повернулся к Амелии и сказал: – Леди Амелия.

      – Ваша светлость, – отозвалась она.

      Но он уже повернулся к Грейс со словами:

      – Вы, конечно, поможете мне, если я отправлю ее в приют?

      Глаза Амелии расширились. Это был вопрос, но он мог быть приказом. Что гораздо интереснее.

      – Том… – начала Грейс, затем прочистила горло и поправилась: – Ваша светлость, вы должны отнестись к ней с большим терпением сегодня. Она расстроена.

      Амелия ощутила кисло-горький вкус во рту. Она не знала, что Грейс называет Уиндема по имени. Конечно, они были дружны. Они жили в одном доме – пусть даже огромном, с целым штатом слуг. Но Грейс обедала