По эту сторону зла (Былое и дамы-2). Нина Воронель

они поселились, чтобы жить полной жизнью простого крестьянина. Любезные хозяева избы оставили на столе буханку ржаного хлеба, лукошко картошки и полную солонку. Любовники спали на набитых соломой матрасах и варили картошку на дровяной плите, которую нелегко было разжечь. Однако на второй день они почувствовали, что картошки с хлебом им недостаточно, и купили кувшин молока у соседки. Назавтра стоявшее на подоконнике молоко скисло, картошка закончилась, а от буханки хлеба осталась только сухая горбушка.

      Тогда они отправились на местный базар, купили хлеба, картошку и пять предложенных им курочек-несушек в надежде на яйца. Дома оказалось, что яйца несут только две курочки из пяти, а три остальные, возможно, были петушками. Лу решила из одного из них сварить бульон, но ни она, ни Райнер не были готовы этого бесплодного петушка зарезать и ощипать. Так что пришлось вернуться в деревню и уговорить кого-то это сделать. Пока сухонький рыжебородый мужичок выполнял их просьбу, они выбежали из его двора и отошли подальше, чтобы не видеть экзекуцию. Правда, это не помешало им наслаждаться вкусом свежего куриного бульона.

      Среди ночи Лу проснулась оттого, что пальцы Райнера лихорадочно впились в ее плечо, он весь трясся – его охватила нервная дрожь, такая сильная, что у него зуб на зуб не попадал.

      – Ты видишь, Лу, вон он – окровавленный петушок с перерезанным горлом! Бежит по дорожке к нашей избе!

      – Ты бредишь, Райнер. Разве ты можешь увидеть петушка в этой кромешной тьме?

      Райнера вырвало – куриный бульон выплеснулся наружу из его желудка в отместку за совершенное убийство. Лу с трудом удалось успокоить его, укачав, как ребенка. Но наутро от его смертельного страха не осталось и следа, и он сам смеялся над своей впечатлительностью.

      – Это был не я, а тот, Другой, который прячется у меня где-то внутри, – повторял он.

      Можно было бы считать, что их деревенская жизнь постепенно налаживается, если бы не уборная, то есть ее отсутствие. Во дворе за домом была вырыта неглубокая выгребная яма, которая ужасно воняла. Не было никакого сиденья, только поперек ямы лежали три довольно тонких жердочки непонятного назначения – сидеть на них было нельзя, стоять опасно. И потому Лу охотно откликнулась на робкое предложение Райнера прервать этот слишком мучительный эксперимент и вернуться в Петербург.

      Оказалось, что она мечтала прервать не только мучительный эксперимент попытки жить крестьянской жизнью, но и не менее мучительный эксперимент по замене матери и старшей сестры своему юному любовнику.

      По дороге в Петербург Лу объявила потрясенному Райнеру, что намерена оставить его на несколько недель в Москве на попечении их московской приятельницы Софьи, а она сама поедет в Финляндию к брату, чтобы подлечить пошатнувшееся здоровье. Бедный Райнер не мог поверить тому, что услышал, – ведь за четыре года их горячей любви они, по сути, никогда не расставались. А теперь она хочет покинуть его одинокого в чужой стране – не может быть! Правда, однажды они расстались по