Опасная любовь. Бренда Джойс

изощренных целях. Он испытывал удовлетворение от осознания того, что спит с супругой соседа, который презрительно смотрит на него сверху вниз. Да, его воспитывал англичанин, и он являлся didikoi – полукровкой– но budjo[8] было у него в крови с самого рождения. Человек, скосивший траву у соседа и продавший ему же эту траву, считается у цыган ловкачом. Украсть то, что принадлежит другому человеку, да еще и извлечь из этого выгоду, прежде чем вернуть владельцу, – это отличное мошенничество. Каждый цыганин с молоком матери впитывает budjo. Budjo – это насмешка, месть за несправедливое отношение к цыганам во всем мире.

      Он мог бы развлечься с дочерью де Уоренна, если бы только пожелал. Представив, какой податливой она станет в его руках, Эмилиан испытал новый неистовый прилив возбуждения. Он ни секунды не сомневался в собственном умении убеждать, как не сомневался и в том, что Клифф де Уоренн не колеблясь убьет его, едва узнав об этом.

      Искушение было велико, потому что девушка очень красива. Он знал, что, покинув его ложе, она станет шептаться о нем за его спиной. Все женщины одинаковы. Его пассии не могли дождаться удобного момента, чтобы обсудить с подругами достоинства своего цыганского любовника – как будто племенного жеребца выбирали. Дочь де Уоренна была незамужней, но, судя по тому взгляду, которым она с ним обменялась, не такой уж неискушенной. Эмилиан решил, что было бы любопытно уложить ее в постель.

      При этой мысли он почувствовал легкий укол, словно шестое чувство старалось предостеречь его, но он не мог бы сказать наверняка.

      – Эмилиан.

      Молодой человек поспешно обернулся, обрадовавшись, что его размышления прервали. Но его мгновенное облегчение сменилось беспокойством, едва он увидел серьезное лицо дяди.

      – Женщина?

      – Моя жена. Она рожает младенца, – пояснил Стеван.

      Эмилиан немедленно ощутил разлившееся в груди тепло. Восемь лет назад он уже встречался с другими детьми дяди, но не мог бы ответить, сколько их всего и как их зовут. А теперь на подходе еще один.

      Молодой человек испытал небывалый прилив эмоций. К глазам его подступили слезы, сердце наполнилось радостью. Как же много времени провел он вдали от своей семьи! Роберт, который всегда презирал и унижал его, конечно, не в счет. Стеван и его дети, Райза, Джаэль – вот его настоящая родня. Несмотря на то что он didikoi, эти люди безоговорочно приняли его, невзирая на его нечистую кровь, в отличие от англичан, которые так никогда и не стали считать его своим. Даже у Эдмунда были сомнения. В таборе Эмилиан не чувствовал себя изолированным или одиноким, не ощущал различий, не был чужаком.

      Стеван обхватил себя руками за плечи.

      – Ты стал совсем взрослым. Джорди говорит, у тебя богатый дом.

      – Это я сделал его таковым, – честно ответил Эмилиан, вытирая глаза. Он не мог вспомнить имени жены Стевана, и ему было за это очень стыдно.

      Стеван улыбнулся:

      – Много budjo, а?

      Молодой человек ответил не сразу. Он сделал имение процветающим не с помощью цыганского

8

Мошенничество, надувательство, обман (цыганск.).