Художник. Екатерина Бердичева

Выругался Иржи, сканируя пространство. – Здесь никого не было, она ушла сама, причем, босиком.

      И точно, рядом с диваном валялись ее туфли.

      Выскочив за дверь, Иржи растопырил руки. След Юдифи, переплетаясь с другим женским следом, шел в торец древней кладки и там пропадал.

      Глава четырнадцатая. Обряд.

      – Господин Иржи! – Спросил спокойно Фаркаш. – Вы знаете, где ее искать?

      – Не знаю, Йожеф, но догадываюсь. Есть в нашем роду легенды… – Иржи снова зашел в номер, дождался, пока туда зайдет охранник, запер дверь и повесил защитный полог, работающий на обе стороны, причем, с четким приказом не пропускать никого и никуда. То же самое он проделал со стенами и окнами.

      – Идем. Думаю, нас уже ждут. – Художник зашел в ванную комнату и проколол палец клинком. Когда выступила капля крови, он привычно мазнул ей по зеркалу, а потом просто дунул на палец. Ранка на глазах затянулась, а зеркало пропало, обнажая черный зев хода.

      – Это что? – Шепотом поинтересовался охранник.

      – Это – вневременье. Замок, которого нет, Йожеф. – Иржи покатал на руке огонек и подбросил его к потолку:

      – Освещай! – И стал спускаться по ступеням вниз.

      Остановившись на нижней площадке, он толкнул левую дверь, которая в прошлый раз была плотно закрыта. Теперь же она, с легким скрипом, свободно провернулась на огромных петлях, приглашая зайти в зал.

      Иржи скатал еще пару огоньков и бросил их вперед. А потом вытащил из ножен кинжал. Фаркаш последовал его примеру. Три маленьких, но ярких огонька дружно разлетелись по старинному и пустому помещению. Огонь в его груди внезапно распрямился и ярко вспыхнул, зрительно меняя проявленное видимое пространство на проклятый мир.

      – Смотри сердцем, Фаркаш! – Иржи своим огнем коснулся белого тумана, зародившегося в напарнике, стараясь растянуть его по всему телу. Подпитываемый оранжевым пламенем, он охотно потянулся, набирая плотность и разрастаясь вширь и длину. И скоро на кончиках пальцев охранника тоже заплясало белое пламя.

      – Теперь видишь? – Иржи ткнул клинком в ледяную темь подвала. – Чувствуешь?

      – Ох! – Бывалый солдат даже отступил на шаг. – Такого не может быть!

      – В этом мире может. Смотри вон там, у дальней стены!

      Художник спокойно пересек незримую черту, отделяющую обиталище мертвых от башенных ступеней.

      – Идем, не бойся, это все уже случилось когда-то.

      На трех из четырех стен подвала и даже по потолку вились древесные корни. В них запутавшимися тряпками висели усохшие людские мумии, пронзенные темными побегами. Где-то кожа сползла, словно сморщенный бумажный лист, обнажая яркую в этом темном склепе белизну костей. Кости валялись и под стенами. Под ногами что-то хрустело. Ровно посередине каждой кладки, в самой гуще ветвившихся корней, были подвешены в форме звезды трое людей, вернее, то, что от них осталось. Одежды, даже истлевшей, в отличие от остальных, на них не было. Но кости скелета сохраняли до сих пор следы чудовищных издевательств в виде распоротой грудной клетки и свисавших вниз ребер.

      – Боже! – Фаркаш, шедший следом, начал креститься.

      – Вот это, – Иржи показал