Настоящее. Татьяна Устинова

гораздо удобней! Мягко, приятно, сидеть высоко! Ты ж у нас высоко летаешь, птичка моя! А он на тебе сверху полетит! Красота, и какой вид открывается!..

      Лёка открыла дверь в свой номер – точная копия того, из которого они только что вышли.

      Уютный пятизвездочный гостиничный рай с мягким светом, широченной кроватью, льняными покрывальцами, наборным паркетом, мебелью в русском вкусе и ультрасовременной ванной. Возле кровати, приготовленные горничной, стояли одинокие тапочки.

      Завидев эти тапочки, Лёка чуть не зарыдала.

      Почему, почему она должна ночевать здесь одна?! Что такое?! Какую она допустила промашку, что сделала не так?! Почему главный человек ее жизни собирается сейчас выйти и закрыть за собой дверь, оставив ее наедине с этими самыми тапочками?!

      – Тема, – предпринимая последнюю попытку, проблеяла она, как овца. Кто-то сегодня, кажется, уже называл ее овцой. – Темочка, я так есть хочу!

      – А я что-то совсем не хочу, – откликнулся он горестно. – Мне кусок в горло не лезет. Я как подумаю, что могло случиться с Настей!..

      Лёка кивнула.

      – Ты прими ванну погорячее и спать ложись, – заботливо сказал Артем и поцеловал ее в щеку, около губ. – Хочешь, я тебе воду открою?

      – Я сама, спасибо.

      – И на ночь выключи кондиционер. Вот здесь, видишь? А то будет дуть и ты к утру простынешь.

      Лёка кивнула.

      Кажется, он понимал, что говорит и делает что-то не то, потому что на пороге вдруг остановился, еще посмотрел на нее и спросил:

      – Что?

      – Все в порядке, спокойной ночи.

      – Нет, Лен, подожди. Я не хочу так с тобой расставаться. Ты обиделась, да?

      – Я не обиделась.

      – Лена!

      – Тема. – Лёка взялась за латунную ручку и потянула дверь, так чтобы не осталось никаких намеков на интимность.

      Коридор так коридор. Спокойной ночи так спокойной ночи. Путь свободен.

      Он стоял как вкопанный.

      «Стал богатырский конь как вкопанный. Ах ты, волчья сыть, травяной мешок!..»

      Значит, сейчас ей придется его уговаривать. Чтобы совесть его была чиста и спокойна. Чтобы, стало быть, он не беспокоился на ее счет, а продолжал всласть переживать из-за Настеньки. Ему и без Лёки забот хватает.

      – Темочка, я правда очень устала, – сказала Лёка. По коридору кто-то прошел, не взглянув на них. Артем проводил прошедшего глазами, а потом опять обернулся к ней. – Давай спать. Завтра обо всем поговорим. И не волнуйся ты так. Я уверена, что все хорошо, тем более, видишь, персонал говорит, что была какая-то подруга…

      – Этого не может быть, – твердо сказал Артем, не принимая Лёкиного легкомыслия, – я знаю всех ее подруг.

      – Ну и чудненько, – закруглилась Лёка. – Давай до завтра, мой хороший.

      И она закрыла дверь.

      И он ушел к себе в номер.

      И больше не приходил.

      Сначала она плакала в ванной. Потом перешла плакать в комнату – поплакала немного на кровати, а потом в кресле с видом на Исаакиевский собор.

      Потом перестала, подтянула к подбородку замерзшие ноги