Колония – первый шаг к бессмертию. Андрей Геннадьевич Смитт

прогуливались по золотым пляжам на фоне лазурных волн.

      Также в кабинете отчетливо ощущался какой–то сладковатый цветочный запах, но я не мог определить сорт этих цветов. Поскольку данная комната, как и все на этом корабле, была довольно больших размеров, она разграничивалась на зоны, обозначенные табличками: «Зона диагностических работ», «Зона исследовательских работ» и прочее.

      Я направился к табличке «Зона первичной консультации» и остановился около полумягкого кресла с высоким подголовником напротив врачебного стола, за которым озабоченно склонился доктор с усталым, но добрым лицом. Его почти полностью скрывал информационный экран, где медики хранят наборы файлов, слайды рентгенов и обследований.

      – Доброй ночи. Садитесь. Проблемы по здоровью имеются? – что–то записывая в планшет, поинтересовался доктор.

      – Я думаю, моя кровь вам подскажет больше, док! Видимых признаков в течение жизни не наблюдал.

      – Что ж, забор крови и анализ занимают порядка тридцати секунд. Это стандартная процедура.

      Док поднес медицинский пистолет к пальцу, послышался щелчок. Боли не было – иглы смазаны анестетиком.

      – 12.22, позовите следующего. Все в порядке.

      – Это все?

      – А вы что хотели? Полное мед обследование? Вас слишком много! Пройдите дальше, отметьтесь в зоне диагностических работ.

      Я с неохотой покинул гостеприимное кресло, где бы с удовольствием вздремнул часок–другой, и вдоль обоев, на которых по степи проносился табун джейранов, приблизился к медсестре, чтобы оставить отпечаток пальца в планшете для отметок о посещении.

      Надо сказать, что внешность этой, если можно так выразиться, «эскулапки», полностью соответствовала девизу «время остановилось».

      Необычайно яркий макияж девушки выглядел весьма по–боевому, хотя обычно медицинским работникам запрещено подобное. Видимо, ее обязанности ограничивались исключительно снятием отпечатков. Длинные накладные ресницы вздымались над фиолетовыми веками, усеянными блестками; в лиловых губах торчали золотые булавки для пирсинга, а в довольно милом носе – изумрудное кольцо. Кажется, я видел подобное в старинных фильмах, которые когда–то смотрели родители.

      Она взглянула на меня своим сногсшибательным в прямом смысле взглядом и нежным сопрано попросила «подождать минуточку», пока на информационный стол загрузится мое личное дело. Будучи не в силах вынести созерцание столь специфичной особы, я стал рассматривать шкафы, где за плексигласовыми стеклами стояли всевозможные колбы и пробирки.

      Тут меня ожидал еще один сюрприз – набор инструментов для вскрытия, которыми обычно пользуются в исследовательских институтах закрытого типа. Ошибиться я не мог, потому что точно такие же мне с гордостью демонстрировал приятель детства, работавший на Земле в одном из таких институтов. Названия некоторых из них я запомнил навсегда ввиду их особых функций.

      «Но зачем они здесь? Неужели ими кто–то пользуется?» – мысленно задав