В сто миллионов раз больше. Сергей Генц

на ферме. Но видеть – это одно, а выполнить все это в одиночку – совсем другое.

      Я попросила нож Дугласа и начала разделку с шеи. Кровь пошла слабо. Не попала в артерию. Папа что-то рассказывал про сонную артерию… А мне пришлось перерезать шею в нескольких местах, чтобы кровь начала стекать прямо на землю, образуя огромную лужу. Надо было хоть яму выкопать – не додумалась. Прибежал Букаро и начал лизать красную лужу. Я накричала на него, но он не уходил. Пришлось взять на руки и унести в пещеру.

      Когда кровь стекла, я ослабила веревки, спустив кабана на доску, и оттащила в сторону. У меня не было огня для обжига, но я не хотела никого беспокоить – ребята трудились над техникой. Паяльной лампы тут тоже нет. Я насобирала сухой травы, обложила тушу и слегка сбрызнула водой, чтобы сразу не разгорелось большое пламя. Не хватало только в роще пожар устроить. Сухая трава делала свое дело, обжигая кабана. Я соскабливала длинным ножом остатки обгоревших волос. Когда дошла до разделки, то нож Дугласа никак не хотел резать. Я взяла топор, которым мы рубили деревья, и рубанула несколько раз с размаху по туше. Надо было извлечь кишечник, но я не смогла. Меня вырвало, в глазах потемнело, и я, сделав несколько шагов назад, потеряла сознание. Не знаю, сколько я пролежала.

      Высоко над головой светили два солнца. Я слышала негромкий разговор Теоны. Они все еще занимались сборкой генератора. Я взглянула на тушу. Я должна, должна ее победить!

      Собравшись с силами, я приступила к делу снова. Вынула внутренности, аккуратно, не повредив желчный пузырь, извлекла печень. И снова у меня закружилась голова. Ужас-ужас! Будучи ребенком, я спокойно смотрела на то, как папа разделывал свинью, а сейчас меня стало тошнить, и этот запах крови… Он просто ужасный. Желудок вновь стал судорожно сжиматься, и когда я вынула почки, вырезала диафрагму и достала сердце, эти кровяные сгустки внутри снова вызвали рвоту. Просто ужас. Даже ужас-ужас. Я отошла от туши внутрь рощи и присела у дерева, дыша свежим лесным воздухом. Через двадцать минут реабилитации я снова вернулась к разделке. Разрубила его топором вдоль на две части. Они получились грубо разрубленные, неровные. Но все равно я гордилась собой. Когда я услышала звук двигателя, я подумала, что это наш генератор. Но оказалось, это Дуглас изготавливал в комбинаторе какие-то уголки. Из комбинатора летели искры. Видимо, внутри этой супермашины происходила сварка металла.

      Дуглас делал для меня длинный прямоугольный стол. Он пояснил, что за круглым деревянным столом мы обедаем, а этот, металлический, будет стоять во второй комнате пещеры, где я буду готовить еду.

      – А зачем мне второй стол? – спросила я.

      – Я же сказал! На втором столе ты будешь готовить. Резать мясо и прочее.

      – Это понятно, но я говорю про второй железный стол, – сказала я, указывая пальцем на комбинатор, из чрева которого медленно вылезал еще один большой железный прямоугольник.

      – А,