Побег на Альфу Центавра (сборник). Ольга Бэйс

Да, я и посоветовала, только, пожалуй, я его подвела.

      – Почему?

      – Да, я ему сказала, что она любит шоколад, вернее даже грильяж в шоколаде, а это ведь не она, а моя милая Мириам – любительница этих конфет, а вот Берта, даже и не знаю, ест ли их, но это ведь мелочь, правда?

      – Конечно, – заверила я старушку, – а больше никто не приходил?

      – Да, нет, не помню, может мимо меня прошел, если, например созвонился с Мириам, или Барри… Когда они дома, я сейчас уж не очень слежу, могла и задремать…

      Этот разговор внес некоторую ясность в вопросе о загадочном подарке.

      Оставалось, тем не менее, непонятно, как с этим всем связано покушение на Элиота? Да и связано ли?

      Письмо от Николь

      Домой я приехала под вечер. Готовить ужин не было ни желания, ни сил. Позвонила Дэвиду, чтобы он по пути сам взял что-нибудь, что не требовало сложного приготовления. Себе отжала апельсиновый сок, охладила его, после чего села к компьютеру. Прежде всего, заглянула в почтовый ящик и к большому своему удовольствию обнаружила там письмо от Николь. Кроме восторгов и благодарностей, там был и обещанный рассказ. Это был, как Николь писала в письме, ее самый первый рассказ, и это было самое начало их с Генри Тамоном практики, которая уже к этому моменту принесла им некоторую известность в своей стране, и как выяснилось потом, не только в своей. Я решила вставить этот рассказ в свое повествование, разумеется, заручившись согласием Николь, чтобы поближе познакомить вас не только с моей подругой, но и с ее шефом.

      Эффект Генри Тамона

      Врачебная ошибка

      Меня зовут Николь, Николь Мария Федона. Мне 24 года, я не замужем. Работаю я... Не знаю, как это называется, лучше попробую объяснить. Дело в том, что мой босс – слепой. Несчастный случай на охоте, когда ему было всего четырнадцать лет. У него потрясающее воображение, и он видит мир намного более прекрасным, чем он представляется нам. Но его восторженное отношение к миру не переносится на его представление о людях, их-то он как раз видит такими, какими они есть на самом деле. Никаких иллюзий. Слово «видит» я употребляю сознательно и без всяких кавычек, так как результат этого его действия соответствует именно этому слову. Он видит. Ну а я, я – его глаза.

      Только не подумайте, что он видит мир моими глазами! Пожалуй, я сильно преувеличила свою роль. Я давала ему лишь представление о формах составляющих наш мир предметов, а вот суть их он схватывал намного глубже любого зрячего.

      Его зовут Генри Тамон, ему около 40 лет, женат, есть сын. Мы познакомились два года назад, когда я, окончив с отличием технологический колледж и считая себя неплохой программисткой, устроилась в небольшую фирму, где Генри Тамон возглавлял группу из десяти человек. Мало того, что он, будучи слепым, писал программы, он держал в голове все проблемы своих подчиненных. Авторитет его был непререкаем, он пользовался огромным уважением, поэтому быть начальником ему не составляло большого труда.

      Некоторые злоупотребляли его памятью, спрашивая о том, что могли с легкостью найти в