Жених со знаком качества, или Летняя форма надежды. Людмила Милевская

двадцать, – просветила меня остроносенькая.

      – А во мне только восемьдесят, – холодея, признался я. – Поэтому буду вам очень признателен, если вы пересядете за какой-нибудь другой столик.

      Она уничтожила меня взглядом и воскликнула:

      – Как вы смеете? Другой бы на вашем месте от счастья умер, подойти я к нему.

      – Именно это сделать и собираюсь, – заверил я. – Искренне хочу умереть, а вы мне мешаете. Очень вас прошу, девушка, ведь есть же здесь и другие столики.

      – Вы странный, – заключила она. – Вы хоть понимаете, от чего отказываетесь?

      Я покосился на кулаки ее друга и сообщил:

      – Отдаю себе трезвый отчет, потому и отказываюсь.

      Она растерялась и залепетала:

      – Впервые такого встречаю, другой был бы счастлив…

      – Охотно верю, – воскликнул я, – но вынужден придерживаться иного мнения. Возможно, вы не в моем вкусе. К тому же, находясь в самом конце жизненного пути, практически у финиша, не хотел бы получить травму черепа и синяк под глаз. Хотелось бы уйти из жизни красивым, конечно, насколько это позволили мне матушка и природа.

      Из всей моей речи девица поняла лишь одно: что она не в моем вкусе.

      – Что за бред? – взбесилась она. – Зачем же вы так на меня смотрели?

      – Как?

      Она изобразила. Мне стало плохо. Катастрофа! Неужели я так на нее смотрел? Тогда я болван, права Светлана.

      – Что-то не припомню. Когда это было? – холодно поинтересовался я.

      – Когда вы бродили по залу и позже, непосредственно перед тем, как я к вам подошла, – торжествуя сообщила девица.

      Теперь уже взбесился я:

      – Что? На вас? Смотрел? Да на кой вы нужны мне? Особенно сейчас. Поверьте, вы оч-чень невовремя.

      Я глянул на стоящий на столе бокал, полный яда, и уже спокойно добавил:

      – Может безразлично в зал и глянул в последний раз, может взглядом на вас и наткнулся, но не советую это близко к сердцу принимать. Я смотрю так на всех женщин.

      Остроносенькая отшатнулась:

      – Вы что, кобель?

      Я безучастно пожал плечами:

      – Не знаю, вряд ли…

      Она разъярилась:

      – Тогда вы болван! Жаль, что об этом не знаете!

      – Знаю, сегодня мне это уже говорили. Да, я болван. Тем более, отправляйтесь к своему другу, пока он вас не опередил и не подвалил к нашему столику. Кажется для этого он уже достаточно размял кулаки.

      Сказав такое, я сам ужаснулся:

      – Господи! Кулаки? Неужели ЭТО так невинно называется? Кувалды – да, а кулаки – вряд ли.

      Остроносенькая удовлетворенно хмыкнула, я же ее просветил:

      – Мне совсем не хотелось бы с ним сражаться, как бы красивы вы ни были. Он такой громадный. И неловкий наверняка: еще прольет мой коньяк. Вот это будет трагедия.

      Остроносенькая рассмеялась:

      – Ах, вот в чем дело! Ну что ж, это легко уладить.

      Она вскочила и энергично направилась к своему другу – я вздохнул с облегчением и поднял бокал. Пора! Давно пора! Пора на тот свет!