Семь месяцев саксофона. Михаил Ландбург

нет! – Ирис сопела, как борец. – О, ещё нет!

      Боже, тогда я едва не погиб; моё сердце могло бы валяться на полу, на котором сейчас валяются арбузные семечки. Что бы подумала о моём сердце г-жа Шварц?.. Прошлое хорошо тем, что оно в прошлом!

      – Может быть, я просто шлюха? – спрашиваю у Мима.

      – Ты не шлюха, – думает Мим. – Ты как все – порядочный.

      – Все – порядочные?

      – Конечно, только каждый по-своему…

      Свешиваюсь с кровати и отжимаюсь руками от пола – пятьдесят отжиманий ежедневно. Мой командир, лейтенант Эфраим Кон, говорил, что слабые руки нужны только тем, кто возводить их к небу…

      В окно видна телефонная будка; возле будки мальчик гоняется за собакой, а потом собака гоняется за мальчиком.

      Морда Мима залита иронией. Ещё бы! Дни и ночи он проводит на книгах, и пусть не через голову, но всё же он кое-что впитал от Мудрости. Аарон Мегед, Амос Оз, Меир Шалев… Книги… Я позабыл о них. Окончил школу и позабыл. В школе приходилось кое-что читать, а на почте не обязательно… И в машине не нужно, и в кафе, и тогда, когда рисуешь лица… Ни к чему всё это… А Кучерявому книги нужны? А Ирис? А нашим министрам?

      ***

      На тротуаре стоит соседка Мирьям. На ней красное платье в белый горошек.

      – Повернись-ка! – кричу я из окна.

      Густо покраснев, Мирьям послушно выполняет команду.

      – С обновкой! – никогда не видел на Мирьям ничего иного, кроме стёртых джинсовых брюк.

      – Ой, спасибо! – кричит Мирьям.

      Ко мне вдруг приходит мысль: девушка, на которой красное платье в белый горошек, должна непременно принести удачу.

      – Могу взять с собой на выставку! – предлагаю я. – Хочешь?

      – Ой, конечно!

      Отойдя от окна, подхожу к треугольному столику, на котором четырнадцать портретов. Считаю, что цифра 14 в придачу с красным платьем в белый горошек – явный намёк на везение…

      Я знаю: существует Судьба и существует Удача, и вполне возможно, что сегодня вечером…

      Переглядываюсь с Мимом и принимаю испытанное солдатское решение – засыпаю легко, без видений, а когда просыпаюсь – за окном ожившая улица. Стягиваю со стула рубашку и, собрав рисунки, говорю Миму:

      – Пора мне.

      – Помолюсь за тебя, – молча предлагает Мим. – А ещё могу подержать фигу…

      – Лучше помолись, – говорю я.

      ***

      Мирьям ждёт возле подъезда.

      – Не поздно передумать, – говорю я девушке.

      – Ой, – говорит девушка, – ни за что! Я помолюсь за Удачу.

      – Лишнее это – молитву за Удачу взял на себя мой дружище Мим.

      – Всё равно: молитва за Удачу помешать не может!..

      ***

      У входа в кафе «Будьте здоровы!» сидит в плетёном кресле Офира. Её ноги, как обычно, широко расставлены. Сегодня на ней трусики жёлтые.

      – Как дела? – спрашиваю.

      – Тьфу! – лицо Офиры под густой, небрежно положенной краской задумчиво-мрачное. – Тьфу!..

      – Прискорбно, – говорю я.

      – Тьфу сплошное!.. – Ноги Офиры раздвигаются ещё шире, и теперь вход в кафе практически перекрыт.

      – Это