Панургово стадо. Всеволод Крестовский

каждый из вас пустите в публике слух, чтобы по окончании все сюда, на паперть: Ардальон Михайлович слово будет говорить.

      При этом блондинчик самодовольно, однако не без почтительности, искоса бросил взгляд на кумачовую рубашку.

      – А какое слово-то! – на ухо обратился он к одному из кучки. – То есть я тебе скажу – огонь!.. огонь!.. Экая голова-то!..

      – Анцыфров! – окликнул Ардальон Михайлович своего адъютантика, который тотчас же подбежал к нему с таким видом, что необыкновенно живо напомнил собою кобелька, виляющего закорюченным хвостиком. – Ты что это, болван, болтаешь-то там!.. Не можешь на полчаса подержать за зубами!..

      – А… я, Ардальон Михайлович… ведь свои же – надобно, чтобы знали… да я, впрочем, что же… я, в сущности, ничего, – оправдывался дохленький.

      – Ну, то-то!.. Ты гляди у меня!.. А вот что скверно, – значительно понизил он тон, – серого-то народу почти совсем нет, чуек-то этих мало.

      – Мало, Ардальоша, мало! – пожав плечами, вздохнул Анцыфров. – А для виду-то, для представительности не мешало бы…

      – Так ты чего же спал-то! Ведь говорил вчера, чтобы по кабакам, да по харчевням…

      – Да я, Ардальоша… упрекнуть ты меня, кажись, не можешь! Я не то что по харчевням, я и по базару пошатался.

      – Пошатался! – передразнил его собеседник. – Слизняк ты, братец, вот что! – добавил он ему с весьма откровенным и презрительным пренебрежением.

      Анцыфров как-то неловко помялся да искательно ухмыльнулся в ответ на эту выходку, но не возразил ни слова.

      В эту минуту мимо церкви проходили два какие-то зипуна.

      Ординарчик, словно пущенный волчок, мигом сбежал к ним со ступеней и остановил обоих.

      – Братцы! – обратился он к ним. – Зайдите в церковь!.. Помолимтесь вместе!

      Те удивленно оглядели его с головы до ног.

      – Помолимтесь!.. за своих… за наших, за родных братьев! – продолжал меж тем дохленький.

      – За каких те братьев? – спросил его зипун.

      – Слыхали про Высокие Снежки? как в Снежках генералы в мужиков стреляли? Так вот, по убитым теперь панихиду правим… Зайдите, братцы!

      – Панафиду?.. Нашто же это панафиду?

      – Как на что! Ведь Христовы мученики, братцы! Помолимтесь за упокой… Ведь это братья ваши!

      – Да мы не снежковские – мы с Чурилова погоста, – возразил другой зипун. – Нам-то что!

      – Все равно, братцы!.. Все мы – христиане, все в Бога веруем… все по Христу-то ведь братья! – приставал меж тем блондинчик. – Сегодня генералы в снежковских стреляли, – завтра в вас стрелять будут, – это все равно!

      – В на-ас? – недоумело ухмыльнулся мужик и снова оглядел с головы до ног Анцыфрова. – Что ты, шалый, что ли!.. Пойдем, Митряй; что толковать-то! – кивнул он своему спутнику. – Пусти, барин, недосуг нам.

      И мужики прошли мимо ардальоновского ординарчика, который стоял словно несолоно похлебавши и наконец медленно стал подыматься на паперть.

      – Вот, сам видишь! – как бы оправдываясь,