Талисман жены Лота. Галина Островская

наблюдала за ним. Она прекрасно знала, что значат столь резкие перепады в настроении друга: болезнь опять одолевала бедную его душу.

      – Юрчик, я хотела тебе рассказать что-то. Можно? – спросила она, с трудом отогнав от себя воспоминания о том времени, когда Юрчик был здоров. Сколько тогда возле него всякого люду интересного кружилось, сколько друзей было...

      – Ну что ты мне можешь рассказать, милая, – по инерции зло отреагировал тот, но тут же освобождено засмеялся. – Расскажи, конечно, расскажи, я так люблю твои глупости...

      – Я вчера... была... в Иерусалиме, – начала она.

      – И познакомилась с очередным мудаком, – тут же перебил хозяин.

      Аглая пригубила прозрачную, пузырящуюся от тоника жидкость. В нос неприятно ударило запахом боли и отчаянья.

      – Ты что мне подсунул! – завопила она.

      – Опять человека обижаешь! – вернувшаяся Наденька включила телевизор.

      Юрчик задумчиво поскреб жесткую бороду, махнул рукой и принялся варить кофе.

      Через час, выйдя проводить гостью, он нацепил новые шлепанцы на пробковой подошве. Идти было неудобно, и по причине этой Юрчик чертыхался на чем свет стоит ежесекундно.

      – С тобой стыдно рядом идти, – подтрунила над ним Аглая.

      – Зато тебя, лапонька, такое счастье провожать. Приехала, покушала вкусненько, поплакала и уехала. Жди теперь тебя целую неделю!

* * *

      Дорога была недоброй. Аглая то и дело уворачивалась от машин, норовящих ее подрезать. Потели руки, рябило в глазах, светофоры в упор глядели на женщину за рулем и не давали двигаться. За спиной беспрестанно сигналили.

* * *

      Вульф медленно наливал тягучее вино в бокал цветного стекла. Горящая рубиновым цветом жидкость источала сладостно-отравный аромат.

      – Ты нужна мне... – мысленно обращался он к той, что ехала сейчас по перегруженной тель-авивской улице Бней-Егуда. – Одна ты – и никто другой... Никто...

* * *

      Свернув на узкую боковую улочку, Аглая чуть не врезалась в желтый «Фольксваген», за рулем которого сидел горбоносый красавец-сабра. Резко затормозила и остановилась. Сабра покинул автомобиль, не спеша приблизился к Аглае. Его продолговатые глаза – две сомнамбулы – тускло смотрели на растерявшуюся женщину...

      – Все в порядке? – спросила Аглая.

      Голова на гибкой шее качнулась, толстая рыбина губ чуть дрогнула.

      – Я доставлю тебе удовольствие. Поехали, – шепнула эта фиолетовая рыбина.

      – Найди себе кого-нибудь помоложе! – с досадой ответила Аглая.

      – Помоложе меня не интересуют... Ты мне понравилась... Поехали.

* * *

      – У нас мало времени, – постукивая перстнем по подлокотнику кресла, продолжал говорить Вульф.

      – Каменная не ждет. Она уже дала знак. И только ты можешь что-то изменить. Ты будешь моей, Аглая.

* * *

      – С ума сегодня все посходили! – еле успев увернуться от невесть откуда вынырнувшего палевого «Мерседеса», возмутилась Аглая и нелогично добавила про себя: – как на верблюдах по пустыне едут – куда ни попадя!

      И лишь спустя