Хадамаха, Брат Медведя. Кирилл Кащеев

будет, но уже готовый отшвырнуть Пыу в сторону, а сам сигануть в другую…

      Скуластый мальчишка что-то коротко бросил девчонке. Казалось, искрящая в воздухе жаркая, как Огонь, ярость вдруг схлынула. Девчонка глубоко перевела дух, одарила Пыу еще одним – запоминающим – взглядом самых обычных, даже довольно красивых глаз, отвернулась… и все трое, пригибаясь под низкой притолокой боковой створки, вступили в город.

      Хадамаха шагнул вперед – он должен их немедленно остановить! Он не может позволить, чтоб в город, где живут его дядя, и господин тысяцкий, и даже Пыу, въезжали такие… такое… Какое? Вот он прыгнет на скуластого, вышибет его из седла, свалит на землю, повяжет его тощего приятеля… Пыу начнет орать, сбегутся другие стражники, явится тысяцкий – и что Хадамаха им всем объяснит? Что у этих троих ребят тени страшные, а у девчонки глаза какие-то… не такие? Вот тут-то Пыу и развернется! История про убивший несчастных чукчей загадочный яд сразу дополнится новыми подробностями – например, что ороков этот яд начисто сводит с ума!

      А ежели девчонка и впрямь окажется жрицей… Хм, а может, тут какое тайное дело Храма? Тогда точно лучше не лезть – иначе и ему худо будет, и дяде, и бабушке, и до отца с матерью доберутся, да и все племя не пощадят! Хотя… Жрицы известные вруньи, но раздвоенных языков у них пока не наблюдалось…

      – Б-р-р! – Хадамаха помотал головой, пытаясь унять разброд в мечущихся мыслях.

      Неладное, ой, неладное творится в городе – и Хадамаха печенкой чувствовал, что приезжая троица часть этого неладного, и немаловажная! Мальчишка смачно сплюнул на землю… и, ведя носом по ветру, решительно зашагал вслед давно скрывшимся ребятам.

      – Эй, Хадамаха, ты вроде спать собирался? – разочарованно спросил вслед Пыу, понявший, что он снова остался один на один с тасканием воды к воротам.

      – Да я теперь пока не разберусь, не засну! – не оглядываясь, пробормотал Хадамаха, торопливо сворачивая за угол.

      Запах странных пришельцев – Голубого огня, Рыжего, и железа, и еще того темного и страшного, что плещется на изнанке Среднего мира – безошибочно отличался от обычных городских запахов людских страстей, кухонного чада и оленьих выхлопов. Троица немного поплутала по окраинам и наконец выбралась на центральные улицы – Хадамаха все больше склонялся к мысли, что идут они к храму. Тогда все, не его дело!

      Хадамаха остановился посреди людной улицы – он четко чуял, что и троица останавливалась тут. Скуластому становилось все хуже – так худо, что и словами не передать, а остальные двое за него боялись. Вот здесь девчонка подогнала своего оленя, чтоб поддержать приятеля. Ну и что такого, даже злодеи наверняка заботятся о товарищах, иначе как бы они свои злодейства творили – в одиночку много не натворишь!

      Умгум, тут они свернули – и теперь идут вовсе не к храму! Приободрившийся Хадамаха нырнул в полутемный боковой переулок и перешел на бег, гонясь за ускользающим запахом. А запах и правда растворялся в мешанине горячего аромата плавящегося