От любви до судьбы. Владимир Волкович

делах, произнесла Аля.

      – И что это значит?

      – А что это значит, скажет врач, к которому я собираюсь завтра.

      Борис перенёс свои скудные пожитки к Але, но жил в казарме. В городе и окрестностях формировалась стрелковая дивизия. Под таким же номером эта дивизия воевала под Киевом, но её расформировали. Она была сильно потрёпана и потеряла знамя. Теперь её формировали вновь. Бориса назначили в разведроту. Зима в этом году выдалась снежная и бойцы, с криками «Ура!», по колено в снегу, штурмовали заснеженные, покрытые лесом горы Южного Урала. Вечером в казарме висел густой дух сушившегося обмундирования и портянок.

      В последние дни их уже не поднимали для учебных маршей и стрельб. В штабе полка лихорадочно собирали в ящики бумаги, водители полковой техники аккуратно грузили запчасти, приспособления, оборудование. Особенно много возни было в оружейном складе. Борис чувствовал, что скоро в путь, и крутился вокруг ротного:

      – Товарищ старший лейтенант ну хотя бы на часок отпустите.

      Ротный был в курсе, что Борис совсем недавно женился, но увольнительные были строго запрещены.

      – Ты ведь знаешь, что нельзя, отпущу, как только смогу.

      Борис уже совсем отчаялся, по ночам не мог уснуть, при мысли о том, что ему не удастся попрощаться с Алей, сердце сжималось в комок, зубы скрипели, а руки намертво впивались в деревянную стойку нар.

      Вечером дневальный передал Борису, что его вызывает ротный. Борис со всех ног помчался к небольшому бревенчатому домику, который занимал командир роты.

      – Завтра утром погрузка, – ротный хмурил брови, чтобы казаться серьёзней, был он лет на пять старше Бориса, но уже два года повоевал, и после ранения его направили в эту часть. – Я отпускаю тебя на ночь, утром, чтобы был как штык в части.

      – Есть товарищ старший лейтенант.

      – Смотри, не опоздай, а то без тебя войну закончим.

      Борис готов был расцеловать ротного от избытка чувств. Тот умел ценить людей и заботился о них. Но судьба отпустит ему недолгий срок, дожить до конца войны она ему не даст.

      Они не торопились, почти не разговаривали, только тщательно изучали тела друг друга, может быть для того, чтобы сохранить их навсегда в своей памяти. Мать, после вечернего, прощального ужина заторопилась, как всегда, к соседке до утра. Она понимала, что значит для молодых эта последняя ночь.

      Борис уходил на войну, как уходили миллионы мужчин до него, и не всех хранила судьба. Он нравился матери, и она благодарила Бога, что её единственной недотроге-дочери достался именно такой муж. Мать работала в военкомате, но у неё даже мысли не возникало, что ему можно будет избежать фронта, отсидеться в тылу, как это пытались сделать некоторые призывники, по рассказам её знакомых. Этот вариант даже никогда не обсуждался ими.

      Последняя ночь вместе.

      Аля лежала на спине, руки её то зарывались в его густые волосы, то гладили мускулистые плечи и спину, пока он целовал каждый сантиметр её прекрасного тела.

      Потом переворачивала его на спину и начинала