Пугало. Ужас из далекого детства. Сергей Саканский

и растяжимое понятие.

      – А сундук? – переменила тему Анна, и Горин облегченно вздохнул. – Он по-прежнему там?

      – Думаю, сундук колдуньи так и лежит в земле уже двадцать лет.

      – Тебе ни разу не пришло в голову его откопать?

      – Да я уже и место давно забыл.

      Анна помолчала.

      – Значит, ты все-таки веришь в пугало? – спросила она.

      Горин посмотрел на нее с удивлением.

      – Никакого пугала не было, – сказал он. – То есть, конечно, оно было, но никуда не бегало.

      – Что-то я не понимаю… Не веришь, а пишешь.

      – Ну и что? Это ж моя работа.

      – А как же ты объяснишь все то, что произошло?

      Горин пожал плечами:

      – А ничего не произошло. Просто мы выпили неизвестно что. Эту бурду, которую сварили по рецепту колдуньи. Наверное, сильно действующий галлюциноген. Я именно так все себе и объясняю.

      – В статье ты об этом не написал.

      – Ну, статья есть статья. Пусть читатели думают, что дети и вправду столкнулись с каким-то необъяснимым явлением, с потусторонним миром и так далее. На то мы и «страшилка».

      Анна задумалась, прикрыв ладонью глаза. Затем проговорила с глубоким убеждением:

      – Вот, что я тебе скажу. Пугало было. И пугало есть. Я видела его не один раз. И ты, я уверена, сам его еще увидишь.

      Горин закусил щеки, чтобы не улыбнуться. Если она говорит серьезно, то он влюблен в сумасшедшую.

      – А дом-то ваш в деревне цел? – спросила Анна.

      Горин окончательно убедился в том, как странно она себя ведет: прыгает с темы на тему и не может сосредоточиться.

      – Цел, куда ему деться? Только я давно в деревню не езжу.

      Вспомнив о том, при каких обстоятельствах он последний раз был в деревне, Горин смутился и снова покраснел. У него была редкая способность быстро и сочно краснеть: именно поэтому он и стремился к формальной честности.

      Анна внимательно посмотрела на Горина.

      – Мы-то наш дом продали давно, – сказала она.

      – Я знаю.

      Анна вдруг замолчала, возникла неловкая пауза. Горин предложил ей кофе – хороший способ продолжить беседу. Он вышел на кухню, включил кипятильник. Конечно же, он хорошо помнил, как следующим летом снова приехал к бабушке отдыхать, а в доме, где жила Аня, были уже другие люди. Горин и не пытался искать ее. Это сейчас, разменяв четвертый десяток, ты можешь подойти к кому угодно и небрежно сказать: Понимаешь, я влюбился в одну женщину, не знаешь ли ты…

      Ну, не к кому угодно, конечно… Не к Марине, например… Но тогда Горину было двенадцать лет. Он не только не мог представить, что и у кого спросить, но и что сказать самой Ане, когда он ее, допустим, найдет.

      Теперь она сидела в его рабочем кабинете, и Горин отдал бы все, что имел, только бы видеть ее каждый день. Правда, имел он немного, и все его состояние на данный момент, пожалуй, выражалось математически отрицательной величиной.

      – Тебе с сахаром? – крикнул он через дверь, кода вода закипела.

      Но Анна не ответила. Горин вышел из кухни, уже понимая, что произошло…

      Он