Поступили в продажу золотые рыбки (сборник). Кир Булычев

по большей части из пожилых дам с хорошо завитыми седыми буклями, в шляпках, украшенных бумажными и нейлоновыми цветами. Мужья этих женщин, заокеанские пенсионеры, были увешаны фотоаппаратами «Полароид» и «Кэнон» и имели бодрый вид.

      Туристы оживленно переговаривались друг с другом. Удалов ел красное яблоко и не мог сдвинуться с места, потому что все понимал. До последнего слова. И даже знал слово в слово содержание англо-русских разговорников в руках интуристов.

      Туристы говорили между собой с восклицательными знаками:

      – Это же черт знает что за порядки!

      – Великолепная варварская архитектура!

      – Боже мой, какая сырость в этом городишке!

      – Это похоже на Тадж-Махал!

      – Миссис Генри, вы только посмотрите на этого туземца с яблоком во рту. Как он уморителен! Какая славянская непосредственность!

      – Черт знает что за порядки! Пора завтракать, а переводчица куда-то делась!

      – Эта церковь изумительно бы гляделась на фоне Нотр-Дам-де-Пари!

      – Что за безобразие! Мы платим полнокровную валюту, а переводчица куда-то делась!

      – Вы только посмотрите на этого туземца с яблоком во рту!

      Тут Удалов понял, что туземец – это он. Тогда его охватило негодование, смешанное с жалостью к этим далеко оторвавшимся от родины людям, потерявшим переводчицу и завтрак. Он сделал шаг вперед и сказал с приятным бруклинским акцентом:

      – Извините необразованного туземца, но, очевидно, вам следует сейчас повернуть налево, и вы выйдете непосредственно к гостинице «Великий Гусляр».

      – Ах! – удивилась миссис Генри. – Простите, что вы сказали?

      – Джентльмен выразился ясно, – сказал ее муж. – Послушаемся его и пойдем налево. Простите, сэр.

      Вся группа туристов послушно повернулась за мужем миссис Генри, и лишь небольшого роста турист с напомаженными курчавыми волосами остался на месте.

      – А вы чего стоите? – спросил его по-английски Удалов. – Ах да, конечно, вы пуэрториканец и не все поняли.

      Удалов небрежно перешел на испанский язык и повторил инструкции на родном языке пуэрториканца.

      – О, спасибо, сеньор! – воскликнул турист. – Я не всегда понимаю, когда говорят по-английски так быстро, как вы.

      И, взмахнув фалдами длинного песочного цвета пиджачка, турист бросился догонять спутников.

      Миссис Генри, сворачивая за угол, сказала мужу в надежде, что Удалов не услышит:

      – Здесь прохода нет от агентов ГПУ. По-моему, я видела его около «Националя» в форме генерал-лейтенанта.

      Удалов услышал и улыбнулся горькой, снисходительной улыбкой.

      Наконец Стендаль пришел в себя настолько, что смог открыть рот и спросить:

      – Корнелий Иванович, почему вы никогда не говорили.

      – А что тут говорить… – Удалов махнул рукой и быстро зашагал к конторе, чтобы в пути обдумать события и принять решение.

      Быстрое воображение уже представило его, Корнелия, главным интуристским переводчиком. Вот он встречает самолет на Шереметьевском аэродроме,