Четыре минус три. Барбара Пахль-Эберхарт

Стоит.

      Цепляюсь за этот глагол, как за соломинку.

      Автобус стоит.

      Покуда он стоит, а не лежит – ничего страшного произойти не может.

      Автобус стоит. Стоит автобус! Туда. Еду.

      Моя нога то выжимает, то отпускает педаль газа. Я стремлюсь вперед, за своим взглядом. Я вижу только дорогу или тахометр.

      Не гнать. Ехать осторожно. Доехать до Такерна. Во что бы то ни стало. Вперед. На помощь Хели. На помощь детям. Стоит автобус.

      «Боже. Позволь им уцелеть! Позволь им остаться живыми и невредимыми. Пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста, Господи!» – кричу я в голос, все громче и громче.

      Набираю номер мобильного телефона Хели. Гудки – номер свободен. Сейчас, сейчас он ответит. Я надеюсь. Гудки – номер свободен. Ответь, умоляю. Гудки – номер свободен. Я молюсь. Включается автоответчик. Я понимаю. Случилось. Что-то ужасное.

      Кто-то умер.

      На меня вдруг обрушивается цунами образов. Моя голова – как телевизор, демонстрирующий семь программ одновременно. И каждый канал транслирует фильм-катастрофу.

      Хели мертв. Хели переехал кого-то. Хели загубил невинную жизнь. Тимо мертв. И в этом виноват Хели. Фини погибла. Хели погиб, дети стоят одни на дороге. Хели жив, дети погибли.

      Как дико. Я допускаю любые варианты. Кроме одного.

      Мертвы все.

      Такое просто не приходит в голову.

      Кто-то умер.

      Вот наименьший общий знаменатель вариантов моего понимания присходящего. При этом уравнение содержит слишком много неизвестных, что не позволяет прийти к определенному и однозначному результату.

      Как же без Хели? Пожалуйста, пусть Хели живет! Но тогда кто же умер? Тимо? Хели этого просто не переживет. Фини? Тимо или Фини? Господи, сделай так, чтобы это был кто-то другой!… Боже, что это со мной, что приходит мне в голову?

      По мере того, как уменьшается количество километров до цели, кое-что доходит до сознания все отчетливее. А ведь история уже дописана. До конца. И этот конец всем известен. Просто способных прочесть мне последнюю страницу не обнаруживается.

      Я набираю номер подруги, живущей в непосредственной близости от железнодорожного переезда.

      «Слушаю вас?»

      В голосе Анны не слышно беспокойства.

      Стало быть, Анна ничего не знает.

      «Анна, пожалуйста, поезжай к железнодорожному переезду. Хели попал в аварию, ему срочно нужна помощь. Пожалуйста, побудь с ним до моего приезда. Поддержи его. Скажи ему, что все будет хорошо!»

      «О’кей».

      Анна кладет трубку. Чтобы не тратить времени на вопросы, – понимаю я. Я чувствую облегчение.

      Хели теперь не один. С ним Анна. Все будет хорошо.

      Я допускаю любые варианты. Кроме одного.

      Что погибли все.

      В этот момент испытываемого мною облегчения случается чудо. Как же иначе мне называть ощущение, разом подтверждающее правильность того, во что я свято верила? И это новое чувство утоляет боль и приглушает страх.

      Я чувствую, как мои плечи и спину словно окутывают теплым покровом – покровом любви, проникновенной