В тени старой шелковицы. Мария Дубнова

девочку! Умница, учителя на дом приходили, и шьет, и вышивает, а как готовит – вся Каменка языком прицокивает! А красавица какая! Вылитая бабка, моя мамаша!

      – И ведь какие женихи приходили! И Борух, сын ювелира Голдовского, и Сруль-мясник! Чем тебе не подошли?

      – Мама, не надо кричать. Я выйду замуж только за Мэхла Ровинского.

      Они виделись несколько раз. Первый раз он приезжал на смотрины. Взглянул на нее, улыбнулся. Потом приехал еще раз, уже свататься. Яновские тянули с ответом. Мэхл приезжал в Каменку снова, бродил по улицам, надеялся просто встретить ее, пусть случайно. И она увидела – он стоял на другой стороне улицы, смотрел на нее, улыбался в усы – высокий, поджарый, 24-летний. А когда они стояли на мосту, он вдруг побледнел, его начала бить крупная дрожь. Шейну бросило в жар. Она опустила глаза, низ живота подобрался и щекотно покалывал иглой.

      Какой Борух, какой Сруль, о чем вы, мама?

      Мариам сопротивлялась почти год. Взывала к помощи мужа. Шлёма молчал, пожимал плечами. Зря, конечно, дочь выбрала этого нищего Ровинского, но отец знал Шейну: железная, такую не сломать, не купить и не уговорить. Но у Шлёмы любые размышления о дочерях соскакивали на нежную тревогу об Алтере. Вот и теперь, пожав плечами по поводу характера Шейны и этого шлемазла Ровинского, он подумал о сыне: мальчишке вот-вот четырнадцать стукнет, худой, как воробей, шея тонкая, и синие глаза все время какие-то испуганные. И болеет часто. Шлёма не выносил, когда Алтер заболевал. Он с ума начинал сходить. А Шейна – что Шейна? Двадцать один год скоро, дадим приданое, как положено, а дальше – пусть сама вертится. Если к старшим замужним дочерям, Хане и Гене, мать чуть ли не каждый месяц едет с подарками, то к тебе…

      – Да-да, если выйдешь за него замуж, ноги моей не будет в твоем доме, слышишь, дочь!

      – Хорошо, мама.

      Ну что тут скажешь?

      25 июня 1910 года в Новой Праге, в доме Файвеля Ровинского, сыграли свадьбу его сына Мэхла и Шейны Яновской. Шейна сама сшила себе платья, точь-в-точь как у барышень в имении Давыдовых, когда там устраивались праздники. Тогда вся молодежь из Каменки[1] через ограду подсматривала и слушала музыку. Вот это была музыка, не то что ваша гармошка или рожок! Рассказывали, что к Давыдовым приезжал и Чайковский, который приходился Давыдовым каким-то родственником, но Шейна его не видела.

      Шлёма дал за дочерью богатое приданое, в основном, деньги и драгоценности, хотя и утвари, и перин, и отрезов на платья и на пальто было несчитано. После свадьбы Яновские вернулись в свою Каменку и, как и обещали, больше в Новой Праге не показывались. Обходились открытками к праздникам.

      Правда, когда ее старшей – и тогда единственной – дочке Голде исполнилось три года, Шейна сделала попытку помириться с матерью. Села с ребенком в поезд, строго повторила мужу: «Со мной ехать не нужно. Мама тебя не любит, у нее взрывной характер, лишнее напряжение нам ни к чему», – и уехала.

      Родители сами встретили Шейну на вокзале. Маленькую Голду, уставшую с дороги, разрешили положить спать

1

Поселение Каменка, откуда родом была Шейна Яновская, возникло в середине XVII столетия. В начале XIX века Каменка стала одним из культурных центров Киевской губернии: там находилось имение племянницы князя Потемкина, Екатерины Николаевны Давыдовой. В имении Давыдовых в разное время бывали герои 1812 года, генералы Н. Н. Раевский, С. П. Ермолов, Денис Давыдов, дважды в имении гостил А. С. Пушкин. В 1823 году Каменка становится одним из центров декабристского движения: хозяин имения В. Л. Давыдов, сын Е. Н. Давыдовой, был одним из руководителей Каменской управы «Южного общества». Мария Раевская, жена декабриста Сергея Волконского – внучка владелицы имения в Каменке. Один из сыновей Давыдовых, Лев Давыдов, в 1860 году женился на Александре Ильиничне Чайковской, сестре композитора, и поселился в Каменке. В доме сестры П. И. Чайковский полностью или частично написал около тридцати произведений, среди которых опера «Евгений Онегин» и балет «Лебединое озеро».

Моя бабушка писала о жизни своей матери в Каменке: «Мама рассказывала нам о ее жизни в Каменке. Это было довольно большое село, где бывали шумные ярмарки с выступлениями цыган. Совсем близко там было имение Давыдовых, где иногда гостил Петр Ильич Чайковский, навещал сестру. Когда у Давыдовых устраивались балы, сельская молодежь, и в том числе моя мама, пробирались к ограде имения и любовались богатыми нарядами веселящейся публики. До них доносилась очень красивая музыка. В то далекое время на селе была только гармошка да рожок. Когда бабушка готовилась к свадьбе, фасон некоторых ее нарядов был заимствован у гостей Давыдовых».