Наши друзья Человеки. Бернар Вербер

выполняет несколько гимнастических упражнений, но она не совсем довольна собой.

      – Если будет музыка, у меня получится намного лучше.

      – Вы смешны.

      – И еще я умею вот так.

      – Эта слава для супермаркета.

      Женщина делает сложную акробатическую фигуру, адресуя вымученную улыбку Раулю.

      – Эй, приятель, если тебе не нравится, не расхолаживай других.

      – Я должен был догадаться, едва только увидел ваш убогий тарзаний наряд.

      – Знаешь, куда послал бы тебя мой убогий тарзаний наряд? – шепчет она. – Слушай, у меня небольшая проблемка с левым профилем. Лучше бы меня так не показывать. Как думаешь, где камера? Обычно ведь горит маленькая красная лампочка, да?

      Молодая женщина, решив, что заметила что-то такое, поворачивается к воображаемой камере и затягивает модную песенку. Потом начинает танцевать, отбивая чечетку.

      Затем останавливается, разочарованная тем, что ничего не происходит.

      – Ну, все, вы закончили свое выступление? – спрашивает Рауль.

      – Ты завидуешь, потому что даже на это не способен.

      – Это уж точно. Да и не стал бы ни за что выделываться на публике.

      – А за что же тебя выбрали?

      – Сам себя спрашиваю.

      – (Женщина, самой себе.) Почему же ничего не происходит?

      Она перестает улыбаться и вдруг с сомнением в голосе:

      – А почему ничего не происходит?

      Немного поколебавшись, она поднимает голову к потолку, как будто предполагаемые продюсеры могли спрятаться там.

      – Скажите все-таки, вам интересно то, что я делаю? Вам нравится? Вы находите меня красивой? Хотите, я вам еще что-нибудь покажу? Я умею еще жонглировать, но мне для этого нужны мячи. Или обручи. Их можно даже поджечь, но тогда надо будет притушить свет, чтобы было лучше видно.

      Пауза.

      – Я бы хотела ознакомиться с правилами. Мы же имеем на это право, правда? (Раулю.) Я не хотела бы, чтобы они злоупотребляли моим правом на имидж. (В потолок.) Эй, если вы нас снимаете, надо бы о деньгах поговорить. И насчет рекламы в прессе я хочу с агентом договориться. А? (Раулю.) Так, у меня нет ни адвоката, ни агента.

      Она призывает Рауля в свидетели.

      – Это безобразие, это незаконно, что они не дали нам сначала прочесть правила. Рауль, у тебя агент есть?

      Мужчина погружен в раздумье.

      – Было около полудня. Я работал. Позади меня возник какой-то туман, я обернулся – и все, полная темнота.

      – Э-э… Со мной такая же история! Наверное, это новый способ отбора. Не ждут больше кастингов, а берут людей просто так, наугад, прямо из дому! Интересно, какой же приз можно выиграть. Может быть, замок или самолет, а может быть, даже коллекционный гоночный автомобиль. Я всегда мечтала ездить на «феррари».

      Рауль мечется по помещению и простукивает стенки.

      – Ты зря не показываешь им, что умеешь делать. Тебя отсеют. (Принимается с энтузиазмом отбивать чечетку.) Чего терять-то?

      Принимает различные позы. Делает колесо, показывает гимнастические упражнения.

      – Я