Страж водопоя. Эдуард Веркин

больше! Сделаем его всемирным! Для детей и инвалидов посещение краеведческого музея бесплатно!

      Знаю, знаю, юношеский максимализм, пройдёт, перетопчусь и всё пойму, и стану как отец. Но пока мне все эти пляски кажутся удивительно пустыми. Лучше уж самая толстая в мире сосна, она хоть где-то есть, хотя найти её невозможно.

      Стройка чего-то продолжалась. Руководил всем мужик в зелёном комбинезоне и с зелёной каской, ходил по площади, указывал, что надо делать, кивал и чесал подбородок, и совсем не ругался. Строители просто обязаны ругаться, у нас рядом с домом… рядом, короче, стройка была. Так там прораб так орал, что у нас дома канарейки в обморок падали. А тут нет, все аккуратно, тихим голосом. Вот что значит глубинка – никого подгонять не надо, только пальцем показывать, а оно как бы всё само делается, руками.

      Ага, руками, я всё-таки окончательно убедился, что именно руками, – вокруг площади стояло много машин, видимо тех, на которых плотники приехали на работу, но на самой площади никакой техники не было, мастера орудовали только топорами. Ни дрелей, ни бензопил, да что там бензопил – обычных пил и то не было, механизация фри. Высокое искусство. У папы Карло, помнится, и стамеска, и долото, и Джузеппе…

      Потом я увидел пацана. Он выбежал из крайней улицы к площади, подпрыгивал – так торопился, не спалось ему, как и мне, топоры с утра его разбудили. Или мать послала тормозок отцу, чёрный хлеб с салом, луком, крынку молока ещё… Это я много литературы начитался, в нашем доме было много литературы, мама хотела, чтобы я много читал. И чтобы Светка читала, она читала так много, что лучше бы отбавить.

      Парень влетел на площадь, чуть не сбил с ног плотника, извинился, вскочил на связку брёвен, стал, как я, оглядывать строительство. Сын прораба.

      А дальше…

      Он увидел меня и сразу же после этого направился в мою сторону, перепрыгивая через обрубки и мусор, ловко так, точно сын прораба.

      – Привет, – сказал пацан и залез на брёвна, уселся рядом со мной, выдохнул.

      Вытер лоб рукавом.

      – Привет, – ответил я.

      – Меня Валериком зовут.

      – Меня Марселиком… То есть Марселем.

      Вот и познакомились зачем-то.

      – Интересное имя. Французское?

      – Античное.

      – Понятно. – Валерик поёрзал на брёвнах.

      – Что нужно? – спросил я.

      Валерик поглядел на меня с непониманием, а я тут же захотел раззнакомиться. Сын прораба и работницы ЖЭКа.

      – Ну, ты же меня искал, – сказал я.

      – А… – Валерик огляделся. – Да, искал. Мне матушка сказала, что ты один тут бродишь.

      – Матушка? – не понял я.

      – Ну да, она Лобзика прогуливает, собачку такую жирную.

      Юлия Владимировна. Сын прораба и полисменши.

      – Позвонила, сказала, чтобы я тебя нашёл.

      Недавно расстались, а она уже позвонила сыну и предложила присмотреть. Ага.

      Валерик улыбнулся. Зубы у него паршивые, неожиданно подумал я. Я людям в зубы не часто смотрю, разве чтобы