Религиозные практики в современной России. Отсутствует

относится к ней, а что не относится? Например, привязка событий к церковным праздникам демонстрирует общепринятое правило хронологического маркирования времени и обычно не связана с внутренним переживанием данных дат как вех личного становления. Если автор пишет, что событие произошло «на Пасху», это не означает, что он обязательно придает ему символическое значение. Чаще это просто отметка события на линии жизни. Проблемой является естественность религиозности автобиографов. Они часто не считают нужным останавливаться на утверждении в собственном детском сознании веры и доктрины. Фиксация процедур религиозной социализации не входит в стратегии меморизации «обычных людей». Поэтому скудость сведений о религиозной жизни является общей чертой воспоминаний светских людей XVIII–XIX веков об их детстве. Исключение составляют лишь повествования о внезапных, необычных эпизодах, связанных с ощущением присутствия божества. Частота таких рассказов возрастает к началу XIX столетия.

      Особенно важным для православных автобиографий XVIII–XIX веков было постоянное подчеркивание набожности родителей. Например, у митрополита Платона (Левшина) читаем о его матери: «Службы Божией почти никогда не оставляла; нищих, по возможности, всегда оделяла, с некоторым своим удовольствием, и едва когда просящему отказывала»⁸. Критические замечания в адрес религиозного воспитания более слышны в западноевропейских и американских автобиографиях XVIII – начала XIX века. Российские сильнее смоделированы на доказательство соответствия идеалу отношений между поколениями. Традиционность устройства и сознания российского общества определила обилие клише в описаниях персонального опыта собственной жизни, несмотря на ее уникальность и чудесность. При работе с российским эгодокументом XVIII – начала XIX века требуется производить многоуровневый поиск того, что просвечивает сквозь формульность текста.

      Европейская и американская автобиография к этому времени уже включила в свой канон открытое описание уникального персонального мистического опыта переживаний встречи с Богом. В российских православных мемуарах более обращают внимание на ритуал, на исполнение обрядов и внешних правил. Не вероучение, но обряд находится в центре внимания автобиографа, описывающего свои отношения с религией. Автобиограф повествует о своем религиозном опыте прежде всего с точки зрения посещения церкви, участия в службе. Подробно остановится на действиях во время праздника, что нередко имеет важное этнографическое значение, но ничего не скажет о внутренних переживаниях, посещавших его в тот момент.

      Вполне традиционны воспоминания митрополита Платона (Левшина), написанные им в 1799 году. Он пишет о себе в третьем лице, что подчеркивает официальность текста об «исполнении» типичной биографии. Отцом будущего митрополита был причетник сельской церкви. Ребенок с пятилетнего возраста обучается азбуке, потом чтению Часослова и Псалтири, а затем – навыкам письма. Поощряются физические методы «школения»: «Петр (мирское