Госпожа трех гаремов. Евгений Сухов

Верно! – прокричал Худай-Кул.

      Чура смерил его взглядом: «И ты сюда же, собака!» Он вспомнил, как совсем недавно улай так же поддерживал и Сафа-Гирея. Худай-Кул всегда был на стороне сильного.

      – Верно!!! – подхватило великое собрание – курултай.

      – Но что ты предлагаешь?

      Эти слова, хотя и сказанные тихим голосом, услышали все. Как же иначе – ведь они принадлежали самому сеиду.

      Кулшериф дотронулся морщинистой ладонью до подбородка, поросшего редкой седой бородой. Сеид ждал ответа.

      – Я предлагаю написать письмо урусскому государю, чтобы он дал согласие на ханство Шах-Али! – наконец произнес Чура.

      Огромное собрание вновь закипело.

      – Он больше служит урусскому хану, чем своим правоверным!

      Со своего места тяжело поднялся Кулшериф. Он был малого роста, но его увидели все. Кто-то из мурз подставил под его руку свое плечо. Сеид поблагодарил едва заметным кивком. Ждал, когда спадет первая волна возмущения. Кулшериф, будто под тяжестью взглядов, склонился. «Недолго он еще протянет!» – поймал себя на жалости Чура.

      Курултай приготовился слушать мудрое слово духовного наставника.

      – Чура Нарыков прав! – раздался над поляной сухой, чуть надтреснутый голос.

      И настроение курултая изменилось. Слова сеида пророческие. Его устами говорит сам Аллах.

      – Верно!

      – На престоле должен быть Шах-Али!

      – Тогда хан Иван уберет свои полки с наших земель. А что будет дальше… – сеид обвел толпу долгим взглядом, – ведает только Аллах!

      Он провел руками по лицу, совершая святое омовение, и весь курултай в один голос выдохнул:

      – Амин!

      Воля господина

      Город был близок. Сафа-Гирей уже видел крепкие стены Казани. На башнях и стенах он разглядел множество вооруженных людей.

      – Неласково они встречают своего хана. Посмотрим же, что будет дальше, – и Сафа-Гирей хлестнул нагайкой коня по круглому лоснящемуся крупу. Жеребец, фыркнув, вынес хозяина на берег реки.

      Во время весеннего паводка Казань-река разлилась особенно привольно – уже не перешагнуть, как некогда в сухие годы. Ее тихие, неторопливые воды подступили прямо к высоким стенам города.

      «Сразу не взять, нужно будет придумать что-нибудь». Сафа-Гирей вновь огрел плетью жеребца. Тот обиженно заржал, взвился на дыбы и понес всадника по берегу речушки.

      Три дня отряды Сафа-Гирея штурмовали Казань. Но город оставался неприступен.

      Обратная дорога в Ногаи показалась долгой. Сафа-Гирей выехал далеко вперед своих сотен, рядом ехал улан Али. Кони шли рядом, шаг в шаг.

      – Я хочу побыть один, – произнес хан. – Оставь меня!

      Улан будто не слышал и продолжал следовать за Сафа-Гиреем.

      – Я хотел сказать тебе, хан, – произнес вдруг Али. – Не возвращайся в Сарайчик, там тебя ждет смерть… Я должен был убить тебя, Сафа-Гирей.

      Хан оставался невозмутимым, он как будто не слышал оброненных