Сегодня вечером и всегда. Нора Робертс

вы должны глубже проникнуть в сущность двух субкультур индейцев прерий. Полуаграрные племена на восточных равнинах жили в деревнях и сочетали в своем укладе особенности и восточных и юго-восточных культурных ареалов. Они состояли в…

      – Кэйси.

      – Что? – она сунула руки в карманы и повернулась к нему.

      – Ты взволнована?

      – Конечно, нет. С какой стати?

      И она поискала взглядом сигареты.

      – Когда ты нервничаешь, то всегда подходишь к окну или, – он помедлил и взял пачку, – ищешь вот это.

      – Я подхожу к окну, чтобы выглянуть наружу, – яростно возразила она, раздраженная его проницательностью, и протянула руку за сигаретами. Но он положил пачку на стол и поднялся.

      – Когда ты нервничаешь, – продолжал он, подходя к Кэйси, – ты с трудом сохраняешь неподвижность. Тебе просто необходимо что-то делать руками, пожимать плечами.

      – Замечательно, Джордан, – ее руки застыли в карманах, будто пойманные врасплох. – Ты что, прошел курс психологии у доктора Родса? А мне казалось, что мы сейчас обсуждаем субкультуры в жизни равнинных индейцев.

      – Нет.

      Он наклонился и дважды накрутил ее локон на палец.

      – Ты забыла. Я спросил, почему ты нервничаешь?

      – Но я вовсе не нервничаю. – Она изо всех сил старалась сохранить неподвижность. – Я вообще никогда не нервничаю.

      Он улыбнулся.

      – Чему вы ухмыляетесь?

      – Да очень интересно приводить тебя в волнение, Кэйси.

      – Послушайте, Джордан…

      – Я еще, пожалуй, никогда не видел, как ты сердишься, – отметил он и погладил ее шею. Кровь у нее застучала в ушах молотком. Джордан ощутил под ладонью биение ее пульса и почувствовал, как желание проснулось в нем с новой силой.

      – Ну вам бы не понравилось, если бы вы увидели, как я злюсь.

      – Совсем в этом не уверен, – тихо проговорил Джордан. Он хотел ее. Стоя рядом, он ощущал ее плоть, жаждущую и чувственную. Ему так хотелось прижать к себе Кэйси так крепко, чтобы почувствовать угловатость ее тела, мягкость ее кожи. Он хотел, чтобы она отдалась ему со свойственной ей горячностью. Он не мог припомнить, желал ли прежде он какую-нибудь женщину так же сильно.

      – Весьма захватывающее зрелище, когда сильный человек теряет над собой контроль, – сказал он, все еще поглаживая ее шею. – А ты очень сильная женщина и одновременно очень мягкая, такое сочетание возбуждает.

      – Но, Джордан, я здесь не для того, чтобы вас возбуждать. – Однако ее тело жаждало его прикосновений. – Я здесь для того, чтобы с вами работать.

      – И то и другое удается тебе очень хорошо. Скажи… – его голос обволакивал всю ее с той же легкостью, как пальцы поглаживали кожу. – Ты думаешь обо мне одна, ночью, в своей спальне?

      – Нет.

      Он опять улыбнулся, и, хотя не сделал попытки притянуть ее поближе, Кэйси почувствовала настойчивое, неудержимое желание. Она не любила сдерживать свои страсти, никогда, – не считала это обязательным.

      – Ты