Сегодня вечером и всегда. Нора Робертс

есть. Интересно, что Франсуа положил в эту корзину?

      – Через минуту увидишь, – ответил он и прижался губами к ее рту. Это был совсем другой поцелуй, не тот, что вчера. Уверенность в себе отнюдь не покинула Джордана, но сегодня губы его были нежны и медлительны. Кэйси чувствовала, как печет солнце, как порывистый ветер хлещет вокруг. В воздухе пахло солью. Над их головами надувались и хлопали паруса.

      Голова сладко кружилась. Ах, боже мой, ну это непростительная слабость! Она очень осторожно высвободилась из его рук.

      – Джордан, – начала она и запнулась, переведя дыхание. Он улыбнулся и ласково погладил ее плечи.

      – Вы очень довольны собой, да? – заметила Кэйси, успокоившись.

      – Если честно, то очень.

      Он отпустил ее и стал опускать парус. Кэйси оперлась на поручни, не предложив помочь.

      – Джордан, я, возможно, произвела на вас ложное впечатление.

      Теперь она заговорила более свободно и беспечно:

      – Я сказала, что не являюсь убежденной старой девой. Но я не ложусь в постель с кем попало.

      Он даже не взглянул на нее:

      – Но я не «кто попало».

      Она откинула назад волосы со лба.

      – Похоже, комплексы вас не мучат?

      – Да, я как-то не замечал. А откуда у тебя это кольцо?

      Кэйси взглянула на руку.

      – Кольцо моей матери. А почему вы спросили?

      – Просто из любопытства.

      Он поднял корзину.

      – Так, давай посмотрим, какими припасами снабдил нас Франсуа?

      3

      Дни вечного лета в Палм-Спрингс были зелено-золотистые. Небо оставалось безоблачным, дыхание пустыни сухим и теплым. Для Кэйси эта неизменность казалась безысходной и удушающей. Особенно ее возмущала незыблемая рутина домашнего обихода. Все в особняке Тейлоров совершалось как бы по накатанной колее, слишком уж гладко, без сучка и задоринки. Все было так округло, никаких внезапных поворотов и острых углов. Если что и могло вывести Кэйси из себя, так это как раз совершенная упорядоченность бытия. Условия человеческого существования всегда оставляли желать лучшего. Это Кэйси понимала и готова была принять. Но в тейлоровской резиденции все казалось безукоризненным.

      Они с Джорданом работали ежедневно. Кэйси сознавала, что ее не совсем аккуратный подход к обязанностям иногда вызывал у него досаду. Но по части сведений, которыми она его снабжала, ее работа безупречна. Кэйси великолепно знала свое дело.

      Тейлора она теперь в чем-то понимала лучше. Он был собранным, дисциплинированным писателем и требовательным человеком, не упускающим никаких мелочей. Он был способен извлечь из потока теорий и фактов, которыми она его засыпала, именно то, что ему требовалось. И Кэйси, суровый критик, постепенно научилась уважать его и восхищаться его умом. Но ей было куда проще размышлять о его талантах, чем задумываться над тем, какой он человек и мужчина. Джордан одновременно привлекал ее и отталкивал, сущность его ускользала от понимания, тем самым лишая уверенности в себе. А Кэйси не привыкла быть в себе неуверенной.

      Вдобавок