Остановись, мгновенье. Нора Робертс

чувстуешь роман в дорожной пробке на девяносто пятом шоссе.

      – Возможно. Только не ври, что не хочешь увидеть продолжение. Нельзя оставлять такой поцелуй в подвешенном состоянии, – добавила Эмма, поворачиваясь к Мак.

      – Ну, не знаю. Во всяком случае, отличная сексуальная история к завтраку, и никто не пострадал. А теперь я должна позвонить в банк и вышвырнуть на ветер три штуки баксов. Увидимся на дорожках с лопатами. – Мак выскользнула из-за стола и покинула кухню.

      – Она это так не оставит. Иначе сойдет с ума, – прокомментировала Паркер, вылавливая из миски малину.

      – Второй контакт не позже чем через сорок восемь часов. – Лорел нахмурилась. – И, черт побери, она опять не вымыла за собой посуду.

      Картер сидел за письменным столом в своей классной комнате и просматривал основные пункты запланированной дискуссии. Для последнего урока, когда до выстраданной свободы остается всего пятьдесят коротких или бесконечных, в зависимости от угла зрения, минут, главное – возбудить интерес и поддержать энтузиазм учащихся. Правильно выбранные акценты могут отвлечь внимание от стрелок настенных часов.

      Может, детки даже чему-то научатся.

      Однако сегодня он никак не мог сфокусировать даже собственное внимание.

      Должен ли он позвонить ей и еще раз попросить прощения? Или следует послать ей записку? Письменно он лучше выражает свои чувства. В большинстве случаев.

      Или забыть об инциденте? Прошла пара дней. Ну, если соблюдать занудную точность, один день и две ночи.

      Свою занудность он сознавал прекрасно.

      Он хотел забыть тот поцелуй, просто забыть, как очередной пункт в длинном списке Неловких Моментов Картера. Но он не мог забыть о поцелуе. О ней.

      Он снова погружался в омут тринадцатилетней давности. В страдания безответной любви к Макензи Эллиот.

      Он справится с этой любовью. Однажды уже справился. Почти справился.

      Он просто на мгновение потерял голову, вот и все. И это вполне объяснимо, учитывая прошлое.

      И все же… наверное, следует написать ей записку с извинениями.

      Дорогая Макензи,

      Я хочу принести тебе самые искренние извинения по поводу моего непозволительного поведения вечером четвертого января. Мой поступок необъясним, и я глубоко о нем сожалею.

Картер.

      Возможно ли сочинить что-либо более неуклюжее и глупое?

      В любом случае, Макензи, наверное, посмеялась над происшедшим с подружками, а потом благополучно все забыла. Кто стал бы ее винить?

      Забыть, вот, что нужно сделать. Просто забыть и вернуться к дискуссии о Розалинде, как о женщине двадцать первого века.

      Сексуальность. Самобытность. Хитрость. Ум. Преданность. Любовь.

      Как Розалинда использовала свою двойственную сексуальность, чтобы расцвести из девочки в начале пьесы в женщину в конце, все это время притворяясь юношей?

      Произнеси слово «секс», и внимание подростков тебе обеспечено, думал Картер.

      Как…

      Просматривая