Мир-на-Оси. Алексей Калугин

груди, вежливо осведомилась пожилая шенгенка.

      – Нет, – поморщившись, махнул рукой Бургомистр.

      – Хозяин хотить исть?

      – Да нет же!

      – Хозяин хотить спать! – догадалась более молодая шенгенка. – Хозяин много работать! Хозяин шибко устать!

      – Да не хочу я спать! – замахал на них уже обеими руками Бургомистр. – Я хочу…

      – Хозяин хотить смотреть фильму? – робко предположил шенген-киномеханик.

      – Нет, я вам говорю!

      – Хозяин хотить?..

      – Стоп! – поднял руки Бургомистр. – Говорить буду я! А вы станете говорить, когда я вам скажу! Это ясно?

      Шенгены заговорили по-своему. Все разом. Видно, ничего не поняли.

      – Кто у вас старший? – спросил Бургомистр.

      Он точно помнил, что назначал кого-то из них старшим.

      – Моя старший, – сделал маленький шажок вперед один из шенгенов.

      Прищурившись, Бургомистр посмотрел на него, будто купить собрался. А может, наоборот – продать.

      Рост чуть выше среднего, большая голова, крупные, грубые черты лица, короткая стрижка. Широкие плечи, длинные руки, кривоватые в коленях ноги. Типичный орк. Шенгены, они, как известно, всем оркам орки.

      – Как тебя зовут? – спросил Бургомистр.

      Он точно знал, что у старшего шенгена есть имя, но никак не мог его вспомнить.

      – Алик, – ответил шенген.

      На самом деле это, конечно же, было не его имя. У всех орков длинные, труднопроизносимые имена, напоминающие виртуозно закрученный скэт. Что-то вроде Шамти-Дам-Титам-Турам-Дида-Ди-Дам. Но, приезжая в Централь, они назывались местными именами. Так было проще. Хотя, с другой стороны – ущемление национальной гордости. Но вы глубоко заблуждаетесь, если полагаете, что орки предпочитают быть гордыми, но голодными. Скорее наоборот.

      – Итак, Алик, ты помнишь рояль, что стоял тут? – Бургомистр рукой указал на то место, которое еще вчера вечером, как он ясно помнил, украшал мемориальный инструмент Джерри Ли Льюиса.

      – Помнишь?.. – Шенген сосредоточенно сдвинул брови к переносице. – Что – помнишь?.. – И тут же быстро добавил: – Алик все помнишь!

      – Большой, черный, блестящий ящик. – Бургомистр руками попытался набросать форму рояля. – Который здесь в зале стоял. Помнишь?

      – Помнишь! – уверенно кивнул Алик. – И они – тоже помнишь! – кивнул он на своих родственников.

      – Помнишь!.. Помнишь!.. – хором заголосили шенгены.

      – Отлично! – поднял руку Бургомистр. – Когда вы видели его последний раз?

      – Кого? – изумленно вытаращился на Бургомистра Алик.

      – Рояль… Тьфу, то есть черный ящик.

      – Вчера.

      – Точно?

      – Точно. Вчера вечер. Жена мой пыль с него убирать. – Алик схватил за локоть шенгенку, ту, что постарше, и подтащил ее к себе. – Моя жена! – гордо улыбнулся шенген. – Мара звать!

      – Так ты, Мара, вытирала пыль с рояля? Вчера вечером?

      – Вытирала, конечно,