Полёт шмеля. Анатолий Курчаткин

быть пошлее?

      – Держи, – подаю я ему конверт с долларами.

      Он уходит, и я, собравшись с силами, представив себя лордом в покойном кресле Викторианской эпохи у разожженного дворецким камина у себя в имении, с видом из окна на английский парк, набираю один из полученных от Балеруньи номеров.

      – Да, слушаю, – почти тотчас приветливо отзывается мужским голосом трубка.

      Моего собеседника зовут Евгений Евграфович. За всю жизнь не встречал человека ни с именем Евграф, ни с таким отчеством. Давать подобные старорежимные имена при советской власти, тем более носить их – это было в некотором роде подвигом. Я отношусь к людям, несущим в своих именах следы того пожара, что так беспощадно прогулялся по родному отечеству, с заведомой симпатией.

      – Простите великодушно, если звоню не вовремя, – с интонацией английского лорда, спеченного со старорежимным русским интеллигентом, витиевато приступаю я к представлению. – Это Леонид Николаевич Поспелов. Если вам сейчас неудобно…

      Я не успеваю договорить фразы – мой собеседник перебивает меня, и приветливость в его голосе становится адресной:

      – Что вы, Леонид Михайлович, замечательно, что позвонили. Я понимаю, нам надо встретиться?

      Встретиться? Вот не думал. Значит, Балерунья уже распорядилась за меня завязкой сюжета.

      – Да, надо встретиться, – говорю я.

      – Давайте через час. Как раз ровно в час, – предлагает мне развитие сюжета Евгений Евграфович. – В Александровском саду. Около грота «Руины». Представляете где?

      Грот «Руины». Под Средней Арсенальной башней. Чудесное местечко для встречи чиновника кремлевской администрации и поэта. Самое то.

      – Представляю, – говорю я.

      – Успеете добраться?

      Успею ли! Кровь из носу. Прилечу, прибегу, приползу – по земле, по воздуху, методом телепортации!

      – Тогда до встречи, – обласкивает меня коротким благожелательным смешком Евгений Евграфович, прежде чем уйти с линии.

      Лорд, отшвырнув от себя в лицо дворецкому чашку с кофе и вскочив с кресла, превращается в ошалевшую дворовую собаку. Что надеть на встречу? Нужно выглядеть достойно. Чтобы на тебе словно бы знак качества, чтобы чувствовать уважение к себе и распространять его вокруг себя…

      Но в конце концов, пометавшись по комнате и вытряхнув на постель половину своего шкафа, я одеваюсь как обычно: черные джинсы, красная рубашка в белую полоску, коричневый мягкий блейзер. Обычные, много раз чиненные ботинки, обычная моя куртка с Черкизовского рынка – ничего другого у меня нет. И только на голову – уже совсем перед тем, как выйти, – я натягиваю темно-синий берет. Я всегда прибегаю к этому трюку, когда мне нужно выглядеть не совсем обычно. Береты сейчас никто не носит, и с беретом на голове ты сразу являешь себя человеком художественного мира.

      Когда я, припарковав машину чуть ли не у консерватории на Большой Никитской, бывшей Герцена, влетаю в Александровский сад, у колонн грота под Средней Арсенальной,