Второй мир. Эдди Шах

взорвалась, услышав знакомую фразу, которую он часто использовал во время избирательной кампании.

      – Вот именно – великая у нас страна… или как?! – Он повторил свою любимую фразу громче, почти прокричал ее.

      Зал потонул в приветственных криках; Диксон откровенно наслаждался всеобщей любовью, купался в ней.

      – Две минуты, – тихо сказал Дон Клэнси. На сей раз он не выискивал глазами своих агентов; он оглядывал гостей – на всякий случай. Мало ли что… Но все выглядели вполне нормально: никто не демонстрировал угрожающего поведения, никаких признаков враждебности.

      – Да-а-а! У нас великая страна!!! А будет еще более великой, когда мы заново начнем диалог с этими мусульманскими странами! Теперь-то они поняли, что без нас им не обойтись! Теперь они знают, что тоже хотят получить то, что есть у нас… Но и мы можем кое-чему у них научиться – да-да! Пора нам вернуться к семейным ценностям. Обратиться к своим корням! Но это потом, на следующем этапе. А сейчас мы должны добиться прекращения террора. Получить гарантии. Перестать бояться! Вот план наших действий на ближайшие четыре года. Наконец-то мир во всем мире… Наконец-то!

      Люди в толпе словно обезумели; все тянули руки к своему президенту, их избранному защитнику и отцу народа.

      – Одна минута! – невольно крикнул Клэнси и сразу почувствовал себя дураком: поддался всеобщим восторгам.

      Смертон ухмыльнулся в ответ. Зачем кричать-то? В этом зале агенты прекрасно услышат все, что он скажет, даже если он будет говорить шепотом.

      – Одна минута, – повторил Клэнси, хотя повторять было не обязательно. Просто ему захотелось продемонстрировать свою уверенность. Он главный и знает, что делает. – Тридцать секунд…

      Энни Диксон, жена президента, обернулась к Клэнси и улыбнулась ему. Клэнси едва заметно кивнул в ответ. Сюрприз – ее идея; она все скрупулезно продумала. Приготовления велись в строжайшем секрете – насколько здесь, конечно, возможны секреты. Клэнси, со своей стороны, помогал первой леди. Труднее всего оказалось не упоминать Белый дом в переговорах с поставщиком услуги. Если бы компания-поставщик выяснила, кто заказчик, о сделке трубили бы все средства массовой информации не только в стране, но и во всем мире. Завтра – пожалуйста, завтра уже можно. Через несколько секунд то, что так долго готовилось, перестанет быть тайной. Энни Диксон повернула голову в другую сторону – через несколько секунд внимание всего зала переключится именно туда.

      – «С днем рожденья тебя…» – послышался голос, знакомый всему миру. Не бог весть какой голосок, но задушевный, мелодичный.

      При первых же звуках зал словно взорвался. Овация превзошла ту, которую устроили президенту. Еще до того, как исполнительница допела первую строчку, все взоры обратились к ней.

      Она стояла у противоположной двери; ее высвечивал единственный луч прожектора – одинокую, беззащитную фигурку в том же самом платье. Как и тогда, она стояла перед микрофоном.

      – «С днем рожденья тебя…»

      Она