Бремя империи. Александр Афанасьев

в который не так-то просто зайти, либо Средиземное, Черное, Балтийское моря, Персидский залив. Все это – ловушки для вражеского флота, здесь нет возможности для маневра, а мы обладаем подавляющим превосходством. Так что не будет никакой войны. Никто просто не посмеет сунуться…

      – Держи меня! – Юлия внезапно прыгнула с развалин, и я едва успел ее подхватить…

      – Сумасшедшая…

      – Ну, рядом со мной, я так полагаю, морской офицер, который не даст даме упасть…

      – Для того чтобы так поймать человека, нужна реакция, какая есть не у каждого…

      – Но у тебя же она есть…

      – У меня есть….

      – Дай камеру…

      Я снял камеру, протянул ее Юлии. Та, заливисто смеясь, начала снимать сначала развалины древнего храма, а потом перевела объектив на меня – причем так неожиданно, что я не успел уклониться…

      – Малыш… Меня не надо снимать…

      – Почему?

      – Служба…

      – Это что за служба такая? – шутливо нахмурившись, спросила она.

      Черт… А, ладно…

      – Ты умеешь хранить тайны?

      – Не уверена….

      – И тем не менее эту постарайся сохранить. Я прохожу службу в спецназе.

      – Где?

      – Отряд специального назначения. Правильно это называется «Подводные диверсионные силы и средства». ПДСС. Диверсанты-разведчики…

      – Вот как… – Она даже опустила камеру. – А почему ты мне раньше не сказал?

      – А это что-то меняет? Информация о личном составе ПДСС является государственной тайной. У нас даже место прохождения службы и должности не указываются. Верней, указываются, но всякая ерунда типа «старший каптенармус».

      – Вот как. – Она прикусила губу. – Я даже не знала… И что твоя служба – опасная?

      Я улыбнулся:

      – Кто-то считает, что да. Но я с самого детства на флоте, для меня боевой корабль – что родной дом, и никакая служба не опасная…

      – А тебе уже приходилось убивать?

      Заметила?!

      – Извини… – Юлия смотрела на меня, смотрела прямо в глаза, – я глупость сморозила. Ну, прости, ладно?

      – Нет. Воевать мне еще не приходилось. – Каждое слово словно процарапывалось через враз пересохшее горло. – А убивать и подавно. На войне не убивают, на войне воюют, малыш…

      – Слушай, ну прости…

      – Ничего страшного… Просто давай забудем. И поговорим о чем-нибудь другом…

      Бейрут, улица эль-Мутанаби

      22 июня 1992 года

      Сегодня мы впервые принимали такие меры предосторожности, приходя к Ивану Ивановичу. Почти у самой двери Али вдруг подал сигнал опасности – слежка! Ничего внешне подозрительного, просто «ритуальное омовение» перед намазом, когда обеими ладонями проводишь по лицу сверху вниз, обычный жест для мусульман, но для нас он означал опасность. Пришлось расходиться и почти час крутиться по улицам, петлять проходными дворами, пытаясь сбросить «хвост». Я поступил довольно просто: вошел в армянскую лавку, где торговали пряностями, внезапно перескочил через прилавок и проломился