Путешествия Гулливера (в пересказе для детей). Джонатан Свифт

наверх.

      Каждый день на рассвете к старому замку пригоняли целое стадо скота – шесть быков, сорок баранов и много всякой мелкой живности.

      Жареных быков и баранов Гулливеру приходилось обычно разрезать на две или даже на три части. Индеек и гусей он отправлял в рот целиком, не разрезая, а мелкую птицу – куропаток, бекасов, рябчиков – глотал по десяти, а то и по пятнадцати штук сразу.

      Когда Гулливер ел, толпы лилипутов стояли вокруг и смотрели на него. Один раз даже сам император в сопровождении императрицы, принцев, принцесс и всей свиты приехал поглядеть на такое диковинное зрелище.

      Гулливер поставил кресла знатных гостей на стол против своего прибора и выпил за здоровье императора, императрицы и всех принцев и принцесс по очереди. Он ел в этот день даже больше обычного, чтобы удивить и позабавить своих гостей, но обед показался ему не таким вкусным, как всегда. Он заметил, какими испуганными и злыми глазами смотрел в его сторону государственный казначей Флимнап.

      И в самом деле, на другой день казначей Флимнап сделал доклад императору. Он сказал:

      – Горы, ваше величество, тем и хороши, что они не живые, а мёртвые, и поэтому их не надо кормить. Если же какая-нибудь гора оживёт и потребует, чтобы её кормили, благоразумнее сделать её опять мёртвой, чем подавать ей каждый день завтрак, обед и ужин.

      Император благосклонно выслушал Флимнапа, но не согласился с ним.

      – Не торопитесь, дорогой Флимнап, – сказал он. – Всё в своё время.

      Гулливер ничего не знал об этом разговоре. Он сидел возле замка, беседовал со знакомыми лилипутами и с грустью рассматривал большую дыру на рукаве своего кафтана.

      Уже много месяцев он, не меняя, носил одну и ту же рубашку, один и тот же кафтан и жилет и с тревогой думал о том, что очень скоро они превратятся в лохмотья.

      Он попросил выдать ему какой-нибудь материи потолще на заплатки, но вместо этого к нему явились триста портных. Портные велели Гулливеру опуститься на колени и приставили к его спине длинную лестницу.

      По этой лестнице старший портной добрался до его шеи и спустил оттуда, от затылка до полу, верёвку с грузом на конце. Такой длины нужно было сшить кафтан.

      Рукава и талию Гулливер измерил сам.

      Через две недели новый костюм для Гулливера был готов. Он удался на славу, но был похож на лоскутное одеяло, потому что его пришлось сшить из нескольких тысяч кусков материи.

      Рубашку для Гулливера изготовили двести белошвеек. Для этого они взяли самое прочное и грубое полотно, какое только могли достать, но даже его им пришлось сложить в несколько раз, а потом простегать, потому что самый толстый парусный холст в Лилипутии не толще нашей кисеи. Куски этого лилипутского полотна бывают обыкновенно длиной в страницу из школьной тетрадки, а шириной – в полстраницы.

      Белошвейки сняли с Гулливера мерку, когда он лежал в постели. Одна из них стала ему на шею, другая на колено. Они взяли за концы длинную верёвку и туго натянули её, а третья швея маленькой линеечкой измерила длину этой верёвки.

      Гулливер