Пылающий лед. Виктор Точинов

на ту, что у него на груди, в амулете… Да нет, на инфра… Вот, другое дело. Только на что тут смотреть? Как он помастурбирует и задрыхнет? Давай-ка лучше сходим на часок к Зигу. Он втихаря, через Анкориджский центр связи, нащупал выход в Сеть. Соединение паршивое, с перебоями, но уже скачал пару новых вирт-сексушек…

      – Дениза приказала наблюдать без перерывов. Ее очень интересует, как этот парень умудряется находить чернухи столько же, что и остальные альмеуты, вместе взятые. А в иные месяцы даже больше.

      – Брось, в этой конуре он сейчас не найдет ничего, кроме собственного члена…

      – Ну тогда, если ты прав, он собрался сделать себе обрезание.

      – Хе… и вправду ножик… строгает какую-то палку… Будем изучать альмеутскую технику резьбы по дереву или сходим все-таки к Зигу?

      – Иди один. Я немного поизучаю.

      – Смотри, сексушки там с защитой от перезаписи, поделиться не смогу.

      – Переживу. Я не очень люблю цифровых партнерш.

      – Ну да, ну да… Ты же раз в неделю ходишь к докторше, якобы на процедуры… А сколько ей лет, ты не в курсе?

      – Иди уж куда шел, спермотоксикозник.

      – От геронтофила слышу. Заглянет начальство – я в клозете.

      Нирльх (коготь в переводе с альмеутского, короткий и бритвенно-острый ножичек, носимый в рукавице) скользил по деревяшке легко, едва касаясь, – стружка получалась длинная и тоненькая, почти прозрачная.

      Когда топлива набралось достаточно, Талькуэ зажег огонь – с соблюдением всех необходимых ритуалов и после молитвы, которую далекие наблюдатели и слушатели тоже посчитали бы тарабарщиной.

      Пламя было под стать горючему – легкие, словно призрачные языки огня устремились вверх, не растапливая снег под кучкой стружки. Крохотный костерок пылал секунды три или четыре, а затем Талькуэ высыпал на него изрядную пригоршню порошкообразного вещества, извлеченную из кожаного кисета, висевшего на груди, под одеждой.

      Огненные языки исчезли, крохотное помещение наполнилось густым дымом, способным вызвать у непривычного человека затяжной приступ кашля. Талькуэ-иа-сейглу не закашлялся, и глаза у него не заслезились. Он буквально пил дым, как пьют ледяную, обжигающую глотку воду, – вдыхал его очень медленно, постепенно заполняя легкие.

      Тело альмеута застыло неподвижно, широко распахнутые глаза смотрели вперед, но Талькуэ-иа-сейглу уже ничего не видел. В этом мире – ничего.

      – Ха! А парень-то натуральным торчком оказался! Надо будет подкатить к нему, может, поделится травкой…

      – Что так быстро вернулся? У Зига накрылась лазейка в Сеть?

      – Какое там… Угадай, что случилось?

      – Дениза предложила тебе сердце и койку?

      – Еще круче! У нас тут такие дела… Встать! Смирно! Госпожа комендант, боевой расчет ОНП-2 ведет согласно вашему приказанию наблюдение за объектом «Т»! Докладывал командир расчета капрал Кински!

      – Вольно, мальчики, вольно. Капрал Стоун, продолжать наблюдение. Капрал Кински – за мной!

      – Слушаюсь!

      – Слушаюсь!

      …

      – Ну