Лёд. Владимир Сорокин

сел за руль. Завел мотор.

      – Погоди. – Нейландс шагнул к березе. Расстегнул брюки. Расставил ноги. Николаева слабо застонала.

      – Очнулась. Диар! – улыбнулся Нейландс.

      Струя мочи ударила в березовый ствол.

      Вор

      Николаева проснулась от прикосновения.

      Кто-то голый и теплый прижимался к ней.

      Она открыла глаза: белый потолок, матовый плафон, край окна за полупрозрачной белой занавеской, курчавые светлые волосы. Запах. «After shave lotion». Мужское ухо с приросшей к щеке мочкой. Мужская щека. Хорошо выбритая.

      Николаева зашевелилась. Скосила глаза вниз: край простыни. Под простыней ее голое тело. Громадный синяк на груди. Ее ноги. Смуглое мускулистое мужское тело. Прижимается. Обвивает ее руками. Поворачивает ее на бок. С силой прижимается своей грудью к ее груди.

      – Послушайте… – хрипло произнесла она. – Я не люблю, когда так делают…

      И вдруг оцепенела. Тело ее содрогнулось. Глаза полуприкрылись. Закатились по веки. Мужчина тоже замер. Вздрогнул, дернул головой. И оцепенел, прижавшись.

      Прошло 37 минут.

      Рот мужчины открылся. Из него раздался слабый хриплый стон. Мужчина пошевелился. Разжал руки. Повернулся. Скатился с кровати на пол. Бессильно вытянулся. Всхлипнул. Тяжело задышал.

      Николаева вздрогнула. Засучила ногами. Села. Вскрикнула. Прижала руки к груди. Открыла глаза. Лицо ее было пунцовым. Из открытого рта вытекла слюна. Николаева всхлипнула и заплакала. Плечи ее вздрагивали. Ноги ерзали на простыне.

      Мужчина со стоном выдохнул. Сел. Посмотрел на Николаеву.

      Она плакала, бессильно вздрагивая.

      – Хочешь соку? – тихо спросил мужчина.

      Она не ответила. Испуганно взглянула на него.

      Мужчина встал: 34 года, стройный мускулистый блондин, лицо тонкое, красивое, чувственное, большие голубые глаза.

      Он обошел кровать. Взял с тумбочки бутылку минеральной воды. Открыл. Стал наливать в стакан.

      Николаева смотрела на него: смугловатое тело, золотистые волосы на ногах и груди.

      Мужчина поймал ее взгляд. Улыбнулся:

      – Здравствуй, Диар.

      Она молчала. Он отпил из стакана. Она разлепила пунцовые, налившиеся кровью губы:

      – Пить…

      Он сел к ней на кровать. Обнял. Приставил стакан к ее губам. Она стала жадно пить. Зубы стучали о стекло.

      Выпила все. Со стоном выдохнула:

      – Еще.

      Он встал. Наполнил стакан до краев. Поднес ей. Она залпом осушила стакан.

      – Диар… – Он провел рукой по ее волосам.

      – Я… Аля, – произнесла она. Вытерла слезы простыней.

      – Ты Аля для обычных людей. А для проснувшихся ты Диар.

      – Диар?

      – Диар, – тепло смотрел он.

      Она вдруг закашляла. Схватилась за грудь.

      – Осторожней. – Он держал ее за потные плечи.

      – Ой… больно… – застонала она.

      Мужчина вынул из тумбочки полотенце. Положил ей на плечи. Стал осторожно вытирать ее. Она посмотрела на свой кровоподтек, захныкала:

      – Ой… ну… зачем