Золотая струна для улитки. Лариса Райт

конверт. Может, хоть кому-то из гонителей осени станет легче?

      – Тебе скоро станет легче. Боль должна отпустить. – Голос Зои доносится откуда-то издалека. Перед глазами Андреа – мутная рябь и туман. – Врачи говорят, через полгода ты снова можешь пробовать…

      Туман тут же рассеивается.

      – Что пробовать?

      – Ну, это… Ребенка… Тебе сделали аборт.

      Андреа растворяется в холодной больничной стене. Это уже четвертая беременность за два года. Первые три не дотянули и до десяти недель. Она три с половиной месяца пролежала пластом на диване, проштудировала кучу классики, выучила тысячу и одно русское стихотворение, освоила безупречную «лежачую» технику игры на гитаре. Сказали, что основная опасность миновала. Вернувшийся с гастролей Дим вывел затворницу на прогулку. В парке холодно, промозгло и сыро. Андреа мерзнет, напряжение последних месяцев не отпускает. Они возвращаются в теплую безопасность дома, но смертоносный пневмококк уже успел щедро одарить своими токсинами легкое несчастной девушки. Ртутный столбик зашкаливает за сорок, нестерпимая боль в боку, надрывный, лающий кашель, жар, бред и беспамятство.

      – Что это было? – спрашивает Андреа подругу.

      – Крупозная пневмония. Но ты не волнуйся. Ты уже идешь на поправку. Обошлось без последствий.

      – …

      – Ой… Извини… Я…

      – Где Дим?

      – Завтра придет. Сегодня какой-то важный концерт, нельзя отменить.

      – Он знает?

      Зоя кивает, с горечью смотрит на Андреа, пытается найти слова утешения, но говорит как есть:

      – Врачи сказали, после инфекции может урод родиться, а у тебя все равно кровь пошла, ну, и Дим разрешил не препятствовать.

      Андреа больно дышать то ли от болезни, то ли от несправедливости судьбы. Она кусает потрескавшиеся от антибиотиков губы, шепчет:

      – Дай зеркало.

      Зоя чуть медлит. Потом все же протягивает Андреа пудреницу.

      – Жуткий вид. Просто узник Освенцима.

      – Бухенвальда, – подхватывает Зоя (о концлагерях она слышала).

      – Думаю, и там, и там не кормили, – подытоживает больная.

      – Ты голодная? Тебе что-нибудь принести? – Радость и оживление.

      – Принеси всего побольше, покалорийней и повитаминнее. Через полгода я должна быть здорова как бык.

      – Будешь, куда денешься?

      Им по двадцать два. Неудачи пока только закаляют, вызывают злость, раздражение, воспитывают волю к победе, заставляют идти вперед. Андреа сдаваться не собирается. Она приехала в Россию за счастьем. Зоя никак не решается за ним из России уехать. Может, оно и правда в какой-то другой стране? Ничего. Андреа заставит его вернуться. А когда долгожданное счастье прилетит в ее дом, она обязательно поймает эту птицу, посадит на цепь, подрежет крылья.

      14

      – Держи, дочка. – Свекор привез важному клиенту готовый инструмент и обещанный дредноут для Андреа.

      – Но ведь вы еще не стали дедушкой.

      – Ну и что? Гитара же для тебя, не для внуков.

      – Я не возьму.

      – Слушай, знаешь, какое