Архангелы Сталина. Сергей Шкенёв

неслышной походкой подошел к столу, на котором была расстелена подробная карта Арктики, и склонился к лучшему другу советских физкультурников.

      – Товарищ Сталин, прибыл Каменев. Дожидается в приемной. – и замер, ожидая реакции.

      – Это который «и Зиновьев»? Разве ему разрешили выехать из Минусинска? – уточнил Вождь.

      – Нет, товарищ Сталин, там Сергей Сергеевич Каменев. Вы ему на это время назначили.

      – Пусть войдет. И распорядитесь насчет чая. Какой чай предпочитает товарищ Каменев?

      – Он коньяк любит.

      – С больным сердцем и коньяк? Хорошо, и его тоже принесите.

      Секретарь (точнее заведующий секретариатом, но разве можно поручить подчиненным такое ответственное дело?) вышел, и вместо него на пороге кабинета остановился Каменев.

      – Разрешите?

      – Конечно, Сергей Сергеевич, проходите. Я же вам говорил, по нашему, арктическому делу приму в любое время дня и ночи. Нам, старой ленинской гвардии, спать некогда. Потому что враг не дремлет. Присаживайтесь вот сюда.

      Удивленный заместитель наркома осторожно опустился на предложенный стул. Мало того, что Сталин назвал его по имени и отчеству, что делал крайне редко и неохотно, так еще и сесть предложил. По слухам, посидеть в сталинском кабинете удавалось только ночной уборщице. Да и то сомнительно. На такую должность меньше чем лейтенанта не поставят, а уж он не позволит себе лишнего. А если и позволит… На Колыме, говорят, участковых не хватает.

      Иосиф Виссарионович помолчал, ожидая, пока порученцы вкатят уже сервированный стол на колесах и покинут кабинет. Хотя… Просто уйдут, рангом еще не вышли – покидать.

      – А давайте мы с вами в кресла пересядем, Сергей Сергеевич. Потребление хорошего коньяку предполагает удобство. Что мы, как два комиссара в сортире ГлавПУРа должны выпивать? Пусть Гамарник сам пьет в своем сортире. Как вы думаете?

      – Я не знал, что Ян Борисович… В таких условиях…

      – Да это не о нем, а вообще. – Сталин неопределенно покрутил рукой. – Вот царские полковники знали толк в удобствах? Ну не смущайтесь так, Сергей Сергеевич. Были там и положительные моменты. Мундиры, к примеру, взять. А? Я ведь еще в восемнадцатом году предлагал товарищу Ленину оставить погоны в армии. Нет, прислушался к мнению иудушки Троцкого.

      Сталин жестом попросил Каменева разлить коньяк и, взяв бокал, продолжил:

      – Кто придумал эти серые гимнастерки, я? Или, – последовал ненавидящий взгляд на вешалку, – фуражки утконосые? А вот представьте себе, Сергей Сергеевич, будто стоим мы на трибуне Мавзолея, первомайский парад принимая. Белые кителя, а на них погоны золотые. На груди ордена теснятся. С бриллиантами и рубинами. Да на орденах князь Кутузов, граф Суворов, князь Александр Невский. Представляете?

      Каменев представлял. Но понимая, за такими откровениями может последовать все что угодно, мысленно примеривал не белый парадный китель, а элегантную телогрейку с номером на груди. Сжав бокал, он одним глотком проглотил содержимое, которое огненной бомбой взорвалось в желудке.

      – Вот это