Когда явились ангелы (сборник). Кен Кизи

голос из прошлого:

      – Дьяв?

      Слишком поздно он задернул штору, вот что.

      – Девлинннн? – не унимался крик. – Эй, Девлин Дебриииии?

      Вопль полуистеричный и полукомичный, так обычно орала цыпа, съехавшая с катушек в Мексике, та самая Сэнди Поуку.

      – Дьяв? У меня новость. Про Хулихена. Плохая новость. Он умер. Хулихен умер.

      Дебри откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он не сомневался, что сообщение правдиво. Потеря казалась естественной, сообразной времени года и ситуации, даже уместной, а потом Дебри подумал: Вот оно! Вот что поделывает нынче революция, если уж начистоту. Проигрывает!

      – Дьяв, ты там? Это я, Сэнди…

      Он столкнул себя со стула, прошел к окну и отодвинул штору. Протер глаза и вонзил голову в отравленный полдень. Дымка не исчезла, но солнечные лучи казались острее обычного, били больнее. Желчно поблескивала хромировка автомобильчика. Как лезвие ножа.

      – Хулихен, – сказал он и заморгал.

      Взбудораженная машиной пыль добралась до амбара со скромным личным ветерком. Вместе с ней прилетел озноб.

      – Хулихен умер? – спросил Дебри у поднятого к нему розового лица.

      – От переохлаждения, – проскрежетал рашпиль голоса.

      – Когда? Недавно?

      – Вчера. Я только узнала. Утром напоролась в Оклендском аэропорту на хиппушную цыпочку, она меня помнит еще с Маунтин-Вью[43]. Приперлась в бар и сообщила, что великий Хулихен теперь – покойный великий. Вчера, наверное. Цыпочка только прилетела из Пуэрто-Санкто, где Хулихен жил у нее и банды ее дружков. Домик прямо рядом с тем, где жили мы. Видно, бедный маньячина выпил, закинулся барбитурой, вышел ночью погулять, один, прошагал много миль. Отключился на рельсах между Санкто и Мансанильо, продрог весь от ночной сырости. Ну, ты-то, Дьяв, знаешь, какая после заката в пустыне холодрыга.

      Да, это была Сэнди Поуку, но как она изменилась! Подрезала и хромировала некогда длинные каштановые волосы, покрыла их ржавым блеском, таким же, как на решетке радиатора. Сильно накрасила глаза, румяна и помаду наложила толстым слоем, а на остальное, прикинул Дебри, наложились все сто фунтов, если не больше.

      – Он помер, наш герой шестидесятых, крошка Дьявви. Помер, помер, помер. От бухла, и дури, и туманной, туманной росы[44]. О, Хуля, Хуля, Хуля, ах ты маньячина. Хамло ты наше. Как Керуак назвал его в книжке? Блаженный хам?

      – Нет. Святой Шут[45].

      – Я летела в домик тетки в Сиэтле, устроить там маленький дрых-н-пис – дрыхать и писа́ть, втыкаешь? А в Окленде такие новости – ну я и подумала, вдруг Дьяв и Друзья Животных[46] еще не знают? Наверняка же. Когда самолет сел в Юджине, я вспомнила про эту вашу коммуну и решила: Сэнди, старик Дебри хотел бы знать. И Сэнди, значит, сдает оставшиеся билеты, берет напрокат машину – и вот она я, спасибо мистеру Мастерчарджу, мистеру Хьюзу и мистеру Эйвису

43

Маунтин-Вью – город в округе Санта-Клара, штат Калифорния.

44

«Туманная, туманная роса» (Foggy, Foggy Dew) – популярная английская баллада XVIII или ХIХ века.

45

Из романа Джека Керуака (1922–1969) «На дороге» (1957; пер. Максима Немцова).

46

В «Гаражной распродаже» Друзья Животных – группа друзей, сплотившихся вокруг Девлина Дебри. Компания самого Кена Кизи называла себя «Веселые проказники» (Merry Pranksters).