Трудовые Будни Великого Героя. Юрий Окунев

делал, когда настаивал. И рад, что твой отец поддержал меня. А что до Тени, то бумаги она действительно могла схватить просто так.

      – Вообще-то мои лекарства стоили дороже… Хорошо хоть, ручку не утащила.

      – Никогда не подумал бы, что тебе понравится эта штуковина. Мне кажется, она портит твой почерк.

      – А мне кажется, ты просто завидуешь из-за того, что решил не покупать себе такую же.

      – Зачем она мне? Я же не пишу дневник, как ты.

      – Ты вообще не забыл как писать-то?

      Орк хмыкнул, взял перо и лист бумаги. И тут же на пустом листе стали появляться буквы. Причём не как линейный текст, а как настоящая картина. Роше рисовал буквами, но я видел, что написанное остаётся связным текстом. Буквы складывались в слова, слова в предложения, а предложения вели рассказ о древнем герое, который искал счастье в далёких горах. Старая орочья легенда, но каков эффект!

      – И когда ты успевал тренироваться?

      – Времени всегда больше, чем нам кажется. Просто его нужно уметь использовать.

      Роше положил исписанный лист на подоконник и уселся рядом. Его лицо было задумчивым и сосредоточенным.

      – В словах кроется великая сила, особенно в написанных. Мы всегда забываем про самые очевидные вещи. Но чем привлекли твои записи то существо, кем бы оно не было, я не понимаю. А вот тому, что твой отец уже подъезжает к дому, – орк повернул голову к окну, а затем вновь посмотрел на меня, – я не удивлён. Мы с тобой классно попали – завтра же день Зимнего солнцестояния!

      – Давно я не видел церемонию. Хоть будет повод выбраться из комнаты и немного развеяться.

      – Да уж, заодно оценим состояние дел вокруг. Вставай, гулёна, встретим фон Прейса внизу. А то подумает, что сын совсем стыд потерял.

      – Язви-язви, поганка зелёная. Дай штаны надеть, и пойдём. Стыд потерял…

      Роше со смехом вышел.

      ДЕНЬ ЗИМНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ

      Естественно, на улице было холодно. Нос и щёки моментально защипало. Организм тихонько возмущался, потряхивая то ногами, то руками.

      Метель успокоилась, повисла тишина. Снег лежал на земле мягкой периной, заглушая шаги лошадей. Продрогшие кони подтащили тёмную карету поближе ко входу в дом и встали.

      Распахнулась дверца – отец никогда не заморачивался и предпочитал открывать двери сам – и глава семейства спрыгнул на снег. На ногах потёртые ботфорты, которые мелодично скрипнули, коснувшись снега; на плечи накинут плащ из меха какого-то мохнатого зверя, который раздвигал видимую ширину плеч в полтора раза; зимняя куртка из кожи старого крокодила, конечно же с подкладкой из чего-то более теплого. Весь наряд венчала шляпа с ушками и пером. Фон Прейс-старший любил тепло, но не забывал и о лёгком щегольстве. Несмотря ни на что – ему это шло.

      – Давай, лошадей в тепло, – приказал кучеру фон Прейс. – Вещи сгрузите там же. Аккуратней с сундуком – в нём хрупкий подарок для моей жены. И передайте на кухню содержимое