Походы и кони. С. И. Мамонтов

больше об офицерах.

      Наконец Москва. Поезд пришел в два часа ночи. Двое солдат отнесли мой чемодан до извозчика. Мы пожали друг другу руки и пожелали счастья.

      – Мы сейчас поняли, что вы офицер. В соседнем вагоне выкинули офицера на ходу. Но мы не такие… Мы хорошо с вами обращались. Ведь не все офицеры плохие, есть и хорошие.

      Я всего пробыл на фронте пять с половиной месяцев, но какое ни с чем не сравнимое чувство приехать домой!

      Была ночь, улицы пусты. Но казалось, что каждый дом, каждое дерево меня приветствовало. Вот и наш дом. Поднимаюсь в лифте на 4-й этаж. Дверь нашей квартиры приоткрыта и горит свет. Мать стоит на пороге.

      – Я чувствовала, что это ты.

      Вспоминая мое бегство с фронта, я просто удивляюсь стечению благоприятных обстоятельств. У меня одно объяснение – молитвы матери.

      Был февраль 1918 года. День своего двадцатилетия я провел в вагоне.

      Москва

      Приезд домой

      Несмотря на одиннадцать дней пути в теплушке, не раздеваясь, где можно было спать только сидя и все время надо было быть начеку, прибыв ночью домой, я почувствовал такую радость и возбуждение, что спать не хотел.

      Мы вскипятили чаю и поджарили привезенные мною хлеб в сало.

      Особенно меня интересовало ранение старшего брата.

      – Расскажи, как это было?

      – Очень просто. Митя Тучков, который тоже был в отпуску в октябре 1917 года, пришел к нам:

      – Пойдем?

      – Пойдем.

      Мы стали звонить к нашим родственникам и знакомым офицерам. Но все пустились в отговорки. Оказались трусливой дрянью. Нужно было их припугнуть, а не уговаривать. Так мы и пошли вдвоем в Александровское военное училище на Арбатской площади. Там были юнкера, вольноопределяющиеся и студенты. Около трехсот офицеров. Всего тысяча с небольшим бойцов. Может быть, были другие группы в других частях Москвы, но общее число офицеров не превышало 700. А в Москве их были тысячи. Они не исполнили своего долга и за это жестоко поплатились. Со стороны красных были солдаты запасных полков и рабочие. Жители и крестьяне не участвовали.

      Настоящих боев не было, были перестрелки и столкновения. Мы заняли Кремль. Пошли обедать к Николаю Федоровичу, жившему против Кремля, а ночевали в Александровском училище.

      Вечером следующего дня искали добровольцев, чтобы проехать на телефонную станцию, занятую нашими, но окруженную красными. Командовал Тучков. Поздно вечером мы отправились на машине, 5 офицеров. С потушенными огнями нам удалось проехать несколько красных застав. Но на одном перекрестке мы попали под сильный ружейный огонь. Мотор заглох, морской офицер, управлявший машиной, был убит, у меня была прострелена коленка. Остальные выскочили и могли скрыться.

      Я выбрался из машины и ковылял, ища где бы спрятаться. Но все двери и ворота были заперты. Подходила группа красных. Я встал в нишу, но они меня заметили:

      – Руки вверх!

      Я сунул руки в карманы, забрал в горсти все патроны и, поднимая руки, положил патроны на подоконник, моля Бога, чтобы они не упали.