Зеркало судьбы. Антон Андреевич Панферов

Окна были наглухо закрыты, поэтому воздух в помещении был спертым, было душно и некомфортно. Крестная открыла форточку, и в комнате сразу стало свежее – почувствовалась легкая прохлада августовского утра.

      Настя глубоко вздохнула:

      – Да, наверное, Вы правы… Что-то должно измениться. Так дальше жить невозможно.

      – Если я тебе не нужна, то, пожалуй, пойду, – сказала крестная. – Тебе надо хорошенько все обдумать.

      Настя кивнула:

      – Спасибо тетя Том, передайте привет дяде Павлику!

      – Если что, звони.

      – Хорошо, спасибо еще раз, – произнесла Настя, закрывая за ней дверь.

      …Пока малышка спала, Настя успела разобрать сумки и помыть полы. Уставшая, она опустилась на край кровати и снова погрузилась в раздумье. Больше всего, конечно, она переживала за дочку, которая еще мирно спала.

      За две недели проведенных в роддоме, молодой маме пришлось пережить так много, что молоко у нее практически исчезло, и чем теперь кормить дочку, она не очень понимала. Само собой в голове стали возникать разные вопросы: «Как вызвать врача? Как встать на учет, чтобы получать детские смеси? Платно это или нет? С кем оставить малышку? И самое главное: где взять деньги на все?»

      И чем больше Настя думала об этом, тем более гнетущим становилось ее состояние.

      Она осознавала, что в свои двадцать четыре года, как следует так ничему и не научилась. Готовила она из ряда вон плохо. Ей удавались лишь простые и быстрые блюда. Сварить макароны с сосисками, пельмени, или (на крайний случай!) сделать яичницу она, конечно, могла. Но что касалось супов или каких-нибудь изысканных блюд…

      Настя вспомнила свое детство, маму. Как же она тогда мечтала скорее вырасти и всему научиться у нее! Марина Ивановна в молодости была большой модницей. Она работала в ателье и шила себе яркие наряды. Каждый выходной в доме был слышен звук швейной машинки – мама вечно что-то мастерила, украшала… Правда, не Настю, а себя, но это было неважно! Девочке очень нравился весь этот процесс: выбор ткани, подбор ниток, вырезание выкроек! Как же она просила мать научить и ее всему! Но та вечно ссылалась на отсутствие времени, отодвигала момент обучения все дальше и дальше, пока сама девочка, уже повзрослев, не охладела к этому окончательно.

      Открыв шкаф, Настя грустно улыбнулась, глядя на стопки цветных тканей, лент и каймы, которые все еще лежали в ожидании своего часа.

      – Эх, Наташка! – произнесла она с досадой. – Если бы я только умела, таких бы тебе нарядов нашила! Не пришлось бы денег тратить на магазинное.

      Проводя рукой по гладкой полированной поверхности шкафа, она перешла к другому его краю, где в нише располагались фотографии, среди которых в траурной рамке, было фото отца. Коснувшись ее своими тоненькими пальчиками, Настя произнесла:

      – Папочка, как мне не хватает тебя! – и на глазах ее снова выступили слезы. Голос девушки задрожал, и через всхлипы послышалось: – Подскажи, научи, как мне жить дальше!

      Она медленно сползла по стенке