Несносные боссы. Жасмин Майер

с ног до головы кофе, я протягиваю обе руки к ней и удерживаю от падения на пол.

      Она охает, цепляется за меня, хохочет и тут же меняется в лице, пытается оттолкнуться. В результате снова чуть не падает, ее шелковая блузка прилипает к животу, намокнув от моей. Чувствую ее тело близко к своему. Ее постоянный аромат корицы, на которую у меня аллергия. Я успел привыкнуть к нему. Но, пожалуй, еще никогда не чувствовал его так близко.

      Впервые чувствую, как ее грудь упирается в мою. Как напрягается ее спина от моих прикосновений. По ощущениям у нее достаточно тонкая талия. При размерах ее бедер это беспроигрышное сочетание. Кое в чем вы действительно победили, мисс Чамп.

      Как я уже сказал, в моем медленно мире, где пули, как в «Матрице», летят чрезвычайно до-о-о-олго, я успеваю насладиться каждым мгновением, пока держу ее в своих руках.

      Эмма запрокидывает голову и смотрит на меня снизу-вверх. В ее взгляде медленно отражается осознание того, что произошло.

      – Ой! Простите, не знаю, как так вышло!

      Зато я знаю.

      Эмма вздрагивает, когда мокрый шелк касается ее живота. Вздрагивает в моих руках, слишком близко, стоя ко мне.

      И это движение мигом отзывается в моем теле. Член пробуждается от спячки, в яйцах покалывает.

      Эмма ахает, приоткрывая ротик. И это уже перебор – член салютует ей полной выправкой, яйца вжались и напряглись так, словно готовятся к залпу.

      Расслабились, ребята! Вольно!

      Отодвигаю от нее немного в сторону бедра, чтобы скрыть эту досадную реакцию. Физиология, ничего личного.

      Эмма отодвигается, смотрит на последствия всего одной чашки кофе. Глаза становятся квадратными.

      Еще большими они становятся, когда она видит собственную испорченную блузку.

      – Ох ты черт, – шепчет она сквозь зубы.

      Щеки краснеют от злости, из растерянности в ярость за две секунды. Запустила обе руки в волосы, лихорадочно соображая, что делать дальше.

      Не прерываю ее. У меня есть решение. Не совсем уверен, чем оно продиктовано.

      Вернее – какой частью тела оно продиктовано. Но я верю, что разум возьмет верх над упрямым членом, который становится только тверже от ее румяных, как после оргазма, щек. От того, как она облизывает губы.

      – Простите, – снова повторяет она, – мне, наверное, надо бы переодеться? Только… Черт, мне так далеко ехать до дома.

      – Вам не надо переодеваться, мисс Чамп.

      – Что?

      – Нам предстоит многое сделать сегодня, не так ли?

      – Так, – неуверенно соглашается. – Но я не могу в таком виде… Она липнет и она… холодная, – она ежится.

      Блузка липнет не только к ее животу, но и к груди. Через ткань проступает кружева бюстгальтера, и одной части меня очень нравится этот вид. Впрочем, я бы скривил душой, если бы сказал, что мне самому не нравится вид ее груди, облепленной мокрой тканью. Я все-таки мужчина, а у нее красивая грудь.

      – Мы потеряем время, если вы уедете, – говорю ей. – Идите за мной.

      Отворачиваюсь, на все равно успеваю услышать ее тихое ворчание