Мир на двоих. Антон Сергеевич Белых

признался Яр, проходя в зал, где – ТВОЮ МАТЬ! – Александр, сидя на диване, подготавливал косячки, забивая зеленоватую смесь из пакетиков в выпотрошенные сигаретки.

      – Ооо, а вот и Ярик нарисовался, – прокомментировал Санька, заканчивая набивать четвёртую сигарету.

      ООО, А ВОТ И ТЫ НАПИСАЛСЯ:-).

      – Насрать, значит? – прищурился Алексей. –Раньше ты такого мне не говорил.

      – Да, чё-то ты какой-то странный стал? – произнёс Серый с выражением лица Шерлока Холмса. – Может, это твоя новая тёлка на тебя так повлияла?..

      – Она не тёлка):-(, – рассердился Ярослав. – И не моя):-(.

      – Ага! А гуляю с ней, значит, я))!

      ДА НЕ В ЖИЗНЬ, БРАТАН:-). И НЕ В ОБИДУ:-).

      – Хорошь базарить! – осадил друзей Санчес. – Давайте пробовать. Кто первый косячок дунет))?

      – А почему косяков четыре, а не три? – заподозрил неладное противник этой наркоманской вакханалии.

      – Это для тебя, Джаред)), – с очевидностью пожал плечами Санёк.

      – Вдруг от этой дури особые поэтические способности проявляются)), – подкольнул Алёха. –Курнёшь – и такие мощные вирши начнёшь выдавать, Пушкин в гробу обзавидуется)).

      И все трое ржачно пооткрывали рты. Ярослав нахмурился. Он был готов бросить их на произвол судьбы, прямо сейчас. Они были помехой его развития. Три огромных краба, тянущих клешнями на самое дно. Почему-то он почувствовал это только сейчас, а не годы назад, проведённые вместе. Тогда их объединяли общие интересы, сейчас же приоритеты резко поменялись. Более он не нуждался ни в своих друзьях, ни в их уё..ищных интересах.

      – Я серьёзно):-(. Я не собираюсь это курить):-(, – проявилась злоба на добродушном лице поэта.

      – Нет, уж если курить, то всем вместе((, – потянул парня в общий омут Серёга. – Или ты от нашего коллектива хочешь отколоться((?

      ПРОВОКАЦИЯ КОНФОРМИЗМА В ДЕЙСТВИИ.

      «Да, б..ядь, хочу, желаю, мечтаю уже об этом!»

      – Давай, Джейсон Броди, всего один косяк)). Ты же Джейсон, тебе всё нипочём)). С одного-то ничё не будет, – ухватился за образ его любимого героя Лёха.

      «Сейчас и третий что-нибудь в этом духе добавит».

      – Ярик, да не ломайся ты, – ожидаемо дёрнул Санёк. – Никто не узнает. Мы же вчетвером. Будем вместе контролировать ситуацию.

      «А может, и вправду попробовать? Подумаешь, всего одну. Всё равно уговорят, козлы((».

      – Так ты будешь, или нет):-(?, – начал терять терпение Серёга.

      «А если Милана узнает? Что она скажет? А вдруг сразу бросит со мной общаться?»

      – Да решай уже быстрей):-(! Чё ты тупишь):-(? – набычился Александр.

      «Я же не такой. Зачем мне это? Хотя, что я теряю? А вдруг родители узнают?»

      Сейчас, в это самое время в нём боролись два его мозга: разумный и животный. Разумом он прекрасно осознавал, что так поступать нельзя, что это опасно и аморально. Но животное внутри говорило обратное: оно требовало искусственного поощрения, хотело неизведанного удовольствия здесь и сейчас. И животный голос