Литературный оверлок. Выпуск №4/2019. Яков Сычиков

заехал, хотел повидать. К деревне подходит, видит, какая-то пьяная баба с зеленого бугра катится. Присмотрелся и обрадовался: «Да это же, моя первая учительница, Марьиванна!»

      Любили в те времена, праздники. На Октябрьскую, Первомай, по три недели гуляли, каждый день в новой избе. А если из гостей идут и не кувыркаются, значит – плохо угощали. Не боялись в те времена шумно гулять, здравпункт в деревне был, советская власть о здоровье крестьян хорошо заботилась, местный фельдшер всегда здоровье поправит. Даром, что армянин, Амбарцум Саркисович. Бабы его по-простому звали «Амбар Сараич».

      По – началу противился фельдшер, конфузился очень:

      – Вы бабы, как угодно меня называйте, только с постройками не путайте!

      Но потом привык, прижился, теперь тоже с красным носом и в телогрейке ходит.

      Умелым мальчиком Петрович рос. Велосипед деревянный смастерил с колесами из железных мисок. С горы покатился да в березу лбом угодил. Тормоза не сообразил поставить.

      В отрочестве Петрович часто в ночное ходил, мустангов пасти с местными амазонками. Ничего хорошего. Девки очень бесстыжие и с одной грудью. Какому пареньку такое понравится? Силикон тогда еще не изобрели, стало быть, протез не сделаешь. С женским полом в юности Петровичу не очень везло. Пригласил он одноклассницу на первое в жизни свидание за гумно, да и пукнул нечаянно. Пытался казус исправить, все подошвой по траве чиркал, а звук, как назло, все время не тот выходил. Вот и не пришла к нему больше зазноба вечерами на звезды смотреть. Следующую возлюбленную Петрович сразу домой ночевать привел, с чемоданом. А она вдруг не с молодым легла, а в кровать к матери пристроилась. Причем села на кровати и сидит молча, только на панцирной сетке качается.

      – Ты чего не спишь, – спрашивает ее мать Петровича, – Уже второй час ночи, у меня глаза слипаются…

      – Да я если засну, – отвечает молодуха, – Могу Вас, мамаша, во сне нечаянно ударить!

      Целую ночь, мать Петровича глаз не могла сомкнуть. Лежит под одеялом и думает, вдруг огреет, чем-нибудь или в глаз даст. Так и не проснешься вовсе! А утром, незадачливую невесту из дома выпроводила.

      Только Петрович пенял ей с укором и слезами:

      – Зря ты мама, она ведь хорошая, пусть и гермафродит.

      – Ой, – всплеснула рукой мамаша, – Как же ты с ней жить собрался?

      – Да как брат с сестрой, – смутился Петрович.

      В этот же день расстроившийся паренек таблеток «седуксен» с горя наглотался, но не помер от отравления, а только в психиатрический диспансер попал.

      Звонят из этого лечебного учреждения и говорят:

      – Приезжайте, забирайте сына домой, под расписку!

      – А на хер он мне нужен, – с горяча, отвечает мамаша Петровича, донельзя историей с невестой-гермафродитом расстроенная.

      Удивились в больнице:

      – Как же так, он ведь ваш сын!

      Отважилась