Рассказы седого ворона. Игорь Александрович Мелик-Фарамазов

мне что – то сможет объяснить Розык – бобо, старый таджик всю жизнь занимался боевыми «азиатами». Был он крепким стариком неопределённого возраста, то ли за последние двадцать лет он не изменился, то ли я сам стал ближе к старости, и мне казалось, человек этот всегда был старым.

      Осматривая щенка, Розык – бобо не скрывал восхищения:

      – Е – ха – а!… такой кучук где взял? Бухара? Ну конечно, Бухара! Хороши кучук. Я думиль, их уже нет. Ты даёшь мне его ребёнка? Спасибо! Это йул – той, ну… рибёник лошада на дорога…

      – Дорожный жеребёнок, что – ли?

      – Да! Они каравани охраняли, бежали перёд и крчали, как шайтани. Все их боялса, а они ничего не бояса. Чистие волкодави на люди не нападаит, а йул – той нападаит и на звер, и на люди, ничего не боиса. Знаишь, как деруса? Хорошо деруса, до конца, без остановка. Тогда чалавек знал, если на дорога крчит йул – той, значит идёт краван, нужно уйти с дорога, а то нехорошо будет. Последний раз я видиль йул – той лет двацить назад, тогда ещё удивилься, что такой собак ещё есть… Видишь, как били? Шрами на голова? Это за то, что воила, как шайтан. Наши мусульмани не любит, когда собаки воит и крчит. Видишь, как смотрит. Думиит, бить будут, а не прячется, не уходит. Хороши кучук, ничего не боиса.

      – Розык – бобо, ну если молодая сука так кричит, то, как ревели взрослые кобели?

      – Э – э – э, как… дажи бандити не нападаит на краван, если его охраняил йул – тои. Кучук переди и на сторона бежил, неожидани нападаит нельзя, собаки раньше нападаит. Но тепер их нет… А тогда они дорого стоил. Наши люди не любит, если собака крчит. Где будет жить собака, котори крчит хужи звер? Как зовут? Офат? Да-а… беда… Сам для себя беда… Как били, и вси равно крчит. Она не знает, что воить нильзя, поэтому так смотрит. Потом вирастет, ещё сильни крчать будет. Где ты его держишь будешь потом?

      Откуда я знаю, где я её держать буду? Не знаю.

      Люди давно решили, что этим собакам нет места на земле. Никого не интересует, что это последний осколок ушедшей эпохи, возможно, это последняя живая частица истории.

      Офат не понимала, что весь её род люди приговорили исчезнуть, сидела и смотрела на нас умным настороженным взглядом. Побои не сломили её непреодолимого желания работать, защищать, рисковать собой и служить человеку.

      Найда

      Дурацкая кличка, не люблю клички Найда, Дина, Герда, Инга. Счастья они не приносят, я суеверный.

      Никакие собаки мне не нужны, содержать «азиатку» мне негде, нет, никакую не хочу, но… в последний раз… Нет, ну зачем мне собака с неизвестным происхождением?… Я даже родителей её не могу увидеть, но… щенок такой хорошенький… в последний раз… куплю, и всё, больше не буду.

      Этого щенка – полуторамесячную суку, я приобрёл на ташкентском рынке, привез домой в Самарканд и стал подыскивать ей хозяина. «Азиатка» была замечательной, белой масти, с чёрной мочкой носа и темно – карими миндалевидными глазами. С поиском нового владельца я не спешил, щенок поживёт пока в моём дворе, окрепнет, так будет надёжнее. За месяц