Молодые и сильные выживут. Олег Дивов

немного, и они начнут вспоминать. А когда восстановят личности, мы же еще их и утешать будем. Вот когда придет наше время. Мы будем нужны позарез, Костя. Мы будем учить их жить по новой. Впереди очень много работы, старик. Только дождись.

      – Сколько?

      – Откуда ж я знаю… Год. Полтора.

      – А сколько уже прошло времени?

      – Сам знаешь. Год минимум, а то и два.

      – Белый, – сказал Костя с такой интонацией, будто втолковывал малышу. – Очнись. Не будет нашего времени. Они не проснутся. Никогда.

      Белый пожевал губу, коротко глянул на притихших Цыгана и Большого и задумчиво произнес:

      – Тогда… Тогда нам тем более нужно оставаться здесь. Будущее за теми, у кого в руках хозяйство.

      – Всю жизнь предлагаешь на бандитов горбатиться? – подал голос Цыган.

      – Не обязательно. Мы будем искать. Найдем еще таких же, как мы. Сколотим крепкое поселение. И нормально заживем.

      – Ты действительно очнись, а? Помнишь, Гошка сказал, куда подевались большие собаки? Их отстреляли. Понял, о чем я? Таких, как мы, больше нет.

      – Должны быть, – убежденно сказал Белый. – Ладно, закрываем диспут. Берите стволы, поехали к монголо-татарам… Чтоб они все передохли!

* * *

      Объездчиков тормознули неподалеку от загородной бензоколонки. Там ни с того, ни с сего из легкой заставы образовался блокпост – строительные конструкции поперек дороги и бронетранспортер. Лица у сидевших на броне парней оказались знакомые, но повадки резко отличались от тех, что были еще на прошлой неделе.

      – Разгружай здесь! – скомандовали объездчикам. Те хмуро вытащили из машины добро и остановились в нерешительности.

      – И отваливай! – раздалась новая команда.

      – Нам в город нужно, – сказал Белый. – Выменять кое-что.

      – В город нельзя.

      – Ну хоть до колонки, может, там осталось. У нас солярка на исходе.

      – Нельзя.

      – А кому можно? Вы что, рынок закрыли?

      – На рынок только по пропуску.

      – Чего? – изумился Белый.

      – Во, – сказал охранник, вытаскивая из-за пазухи маленький кусочек голубой пластмассы. Белый присмотрелся. На карточке была надпись латинницей «VIZA», которую Белый прочесть не смог, хотя она и показалась ему смутно знакомой. В углу карточки переливалась объемная картинка с изображением то ли птицы, то ли еще чего-то с крыльями.

      – Привезешь столько же, – охранник показал на сваленный в кучу провиант, – дадим пропуск. Но только до рынка. По центру кататься нельзя. И вообще по городу нельзя. Вот…

      Охранник умолк, отдуваясь. Похоже, тирада далась ему с большим трудом. Он и этот-то набор слов выговорил на одном дыхании, как зазубренный урок.

      – Сунешься без пропуска, на первый раз отберем машину, – добавил второй и для вящей убедительности треснул прикладом по башне. Та, словно живая, шевельнула стволами в ответ.

      – И кто же эти пропуска выдумал? – тоскливо спросил Белый. Хотел добавить что-нибудь обидное, но благоразумно промолчал. «Тупые» от любой колкости взрывались