Князь Рус. Наталья Павлищева

много лет…

      А тогда Волхов возвращался от реки, уже не таясь. Если кто и заметит, то решат, что ученик был с учителем. Сам Тимар быстрым шагом достиг возов и скрылся в своем шатре – прятать заветный мешок. Волхов едва успел подумать, что надо бы как-нибудь заглянуть в сам мешок, хотя Тимар запрещал его даже касаться, и вдруг вскрикнул от боли и неожиданности! Пожалуй, больше от второго.

      Его левое ухо цепко держали пальцы Илмеры, а голос шипел:

      – Ты куда это ходил, племянник?!

      – Ой-ой-ой!.. Я… у реки был…

      – За Тимаром подглядывал?

      – Нет, что ты, нет!

      – Врать можешь отцу, он во все верит. Мне не смей! Тимару говорить пока не буду, но еще раз увижу – пеняй на себя!

      Волхову хотелось огрызнуться, мол, что ты со мной сделаешь? Но Илмера сообразительная, добавила:

      – Обездвижу, чтоб лежал на возу бревном, пока не поумнеешь!

      В стан Волхов вернулся с красным от выкручивания ухом, полыхающими щеками и раздувающимися от злости ноздрями. Понимал, что против тетки никто, злился, что попался, что теперь придется оглядываться и на подозрительную Илмеру, и обещал сам себе, что наступит время, и тетке придется пожалеть о своей резкости!

      Им повезло: чужаков видели лишь издали, было их немного и напасть не решились. Конечно, после этого внимание утроили, но все шло спокойно. Степь пропускала через себя искателей далеких земель, словно действительно понимая, что они не захватчики и садиться на чужой территории не собираются.

      Родовичи приносили щедрые дары Солнцу, Небу, Матери-Земле, Воде и Богине-Матери, прося у всех заступничества и помощи в трудном пути. Их оберегали, если не считать поломок и мелких неприятностей, каких в любом пути, даже не очень дальнем, множество, больше ничего плохого не было.

      Обоз тащился уже вторую луну. Куда идти, указывал Тимар. Первое время он позволял обходить все холмы и густые леса, уклоняясь на полудень. Каждый рассвет Тимар встречал одинаково: стоя лицом к восходящему солнышку с вытянутыми вперед раскрытыми ладонями, словно ждал подсказки и помощи. Наверное, так и было. Губы волхва шептали то ли просьбу, то ли обещание.

      Однажды, внимательно посмотрев на большой кусок бересты, вытащенный из кожаного мешка, он вдруг объявил, что пора постепенно заворачивать на полуночь, иначе не попадут на нужную реку.

      Огула посмеялся:

      – Такую реку, как Дон, мы не пропустим.

      – Нам ни к чему выходить просто на Дон, нужно прийти в Дивногорье.

      – Куда?

      – Нам нужна речка, которая выведет в Дивногорье.

      Больше Тимар ничего объяснять не стал.

      Снова шли и шли, постепенно чуть поворачивая на полуночь. В тот день задолго до рассвета Тимар не просто был на ногах, он явно из-за чего-то волновался. Рус попробовал осторожно поинтересоваться:

      – Случилось что?

      – Где-то неподалеку начинается Тихая Сосна.

      – Что начинается?!

      – Озеро заветное найти нужно, Рус.

      – А