Счастье бывает разным. Иосиф Гольман

тоже остался бы дома: сотрясенная похлеще, чем ударом тяжеловеса, голова сопротивлялась всем попыткам настроиться на работу.

      Впрочем, он уже знал, что дома было бы только хуже: ведь еще вчера это был их дом, а сейчас – непонятно чей.

      Фирсова встретила приятным сообщением: два новых серьезных заказа. В другой день Чистов бы обрадовался. Сейчас – лишь сделал вид, чтоб не обидеть.

      Машинально отметив, что и из этих двоих самый крупный – от Катиного знакомого. Второго клиента на рекламной выставке честно выцепил Щеглов, он и в самом деле был талантливым менеджером.

      Наталья, почувствовав, что начальство не в духе, не стала грузить его прочими производственными мелочами.

      Вообще, с ней было максимально комфортно – и на работе, и в личных отношениях. Она вела себя так, будто ничего между ними не произошло. И делала это столь естественно, что уже и сам Чистов начинал сомневаться: а были ли на самом деле те необычно закончившиеся именины?

      Устроившись за столом, решил просмотреть балансовый отчет, подготовленный Волковой. Вместо этого вновь, как в тот вечер, положил руки на стол, а голову – на руки. Разве что теперь лоб касался не мягкой и теплой шерсти свитера, а прочной холодноватой материи модного пиджака – за внешним видом мужа Екатерина следила так же, как и за своим. «Бывшего мужа», – сам себя поправил Владимир. Что это такое – одинокая жизнь после двадцати с лишним лет брака, – ему только предстояло выяснить.

      Запищал сигнал внутреннего селектора. Чистов неохотно поднял голову и нажал на кнопку.

      – Владимир Сергеевич, к вам пришли, – раздался голосок Наты Маленькой. – Можно зайти?

      Господи, как же некстати!

      Владимир мгновенно вспомнил и разговор с Басаргиным, и его, мягко говоря, нестандартную просьбу. Хорошо хоть, что сейчас может идти речь только о первой части этой просьбы – приеме его нынешней жены на работу.

      А неплохая была бы рокировочка, вдруг ухмыльнулся про себя Чистов, женись он в итоге на осчастливленной жене Басаргина!

      Но веселья – даже на секунду – не получилось.

      Он настолько не хотел оставаться без Кати, что никакая другая женщина в данный момент его не интересовала.

      – Пусть заходит, – ответил он. Отказываться нельзя, иначе получится, что вместо Басаргина он мстит и без того оказавшейся в непростом положении девице. А раз нельзя отказаться от неприятного дела, значит, надо его побыстрее закончить.

      Гостья вошла, поздоровалась.

      – Вы Марина? – на всякий случай уточнил он.

      – Да, – подтвердила она.

      Он вышел из-за стола, помог ей снять пальто и усадил за стол, напротив своего кресла.

      Вообще-то он был удивлен.

      Ожидал увидеть холеную даму, в свои тридцать выглядевшую на двадцать пять.

      Ожидал дорогого и умелого макияжа.

      Наконец, уверенных глаз ожидал и жесткой речи, свойственной внезапно разбогатевшим людям.

      Все оказалось не так, ну, может, кроме первого предположения. Дама на тридцать действительно никак