Перевёртыши. Галина Александрова

нужно у вас кое-что узнать, – крикнул Павел.

      – Чего орать-то, не глухие, – проговорила самая молодая, по крайней мере, на первый взгляд.

      – Я не кричу, просто такой голос, я полицейский, – постарался смягчить начало разговора.

      – Ааа, заинтересовались наконец— то убийством, – проговорила другая.

      – Каким убийством? У вас кого-то убили?

      – Да нет, я так – пошутила. По пустякам милиция к нам не ездит, так и говорят: «пустяки, мол, все это, еще машину ломать» – и не приезжают, – прокомментировала третья из них.

      – А что – часто вызываете полицию?

      – Да что ты все заладил – полиция, полиция! Не война же – какая там полиция! Надо же было так придумать, слышать не могу, у нас она так и осталась – милиция!

      – Заткнись, Машка, в кутузку захотела? – оборвала подругу та, что помоложе.

      – Чего напугалась-то? Я же пошутила, разговор поддержала, – оправдалась говорившая про полицейских бабуля.

      – Скажите мне, пожалуйста, а вот квартира, в которой двери открыты ‒она нежилая? Кто в ней жил, и давно ли не живет никто?

      Все трое бабулек переглянулись. Павел понял, что они явно владеют какой-то информацией, но вот будут ли они ею делиться, пока неясно.

      – Это ты про квартиру, где Сашеньку побили?

      – Да, расскажите, что там произошло?

      – Не знаем мы ничего, не видели. Слышали, правда, что кричала она, потом все стихло. Протопали из их квартиры на улицу, а там темно, глаз выколи – не разглядеть было, кто выскочил, – проговорила одна, две другие стояли и кивали головами – мол, так это и было. Павел отметил для себя, что вместе они секрета не раскроют, надо будет разговаривать с каждой по отдельности. Теперь, конечно, докопаться до истины будет сложнее, но придется выискивать способ, как подобраться к каждой из них по отдельности. Попрощавшись, сел в машину и направился в отдел.

      – Виктор Иванович, смотрите, какая женщина сильная, молодец просто, – говорила Наталья, стоя у кровати Саши.

      – Да мало надежды, очень мало, не восхищайтесь. Возможно, она рефлексирует, глаза могут и непроизвольно открываться, тело двигаться, – Валерий Иванович повидал столько разных судеб и смертей, что никогда не обнадеживал ни себя, ни персонал, да и родных тоже – не обещал быстрого и точного выздоровления. А уж когда человек прооперирован по поводу раковой опухоли, страдает от травм, нужно надеяться только на чудо. Не озвучив свои предположения, ушел.

      – Ну что, дорогая Александра, Вы согласны со мной, что выздоровеете, будете радоваться жизни? Сколько у Вас деток? – поправляя одеяло, разговаривала Наталья с лежащей неподвижно больной, и вдруг она увидела, как из краешка глаза у женщины на висок потекла слеза. Слезы появились и на ресницах Натальи.

      – Милая Вы моя, значит, слышите Вы нас, значит, боретесь, умница; я Вам сейчас попить принесу, спрошу у Виктора Ивановича разрешения и принесу. Вы лежите, не плачьте, – погладив женщину тихонечко по плечу, Наталья вышла из палаты. Она работала в этом отделении уже несколько лет после медицинского