Перевёртыши. Галина Александрова

получал Хрулев, брал объяснения и выносил постановление о том, что она может обращаться в суд и привлекать мужа к ответственности за нанесение побоев, может обжаловать его постановление. Как под копирку были написаны такие постановления.

      Объяснения были тоже одинаковы. Скандал заканчивался тем, что Свиридов бил жену вначале по лицу, потом его действия становились все циничнее – бил по животу, даже беременную, по голове, по ногам, да куда приходилось, туда и лупил. Непонятно было одно – почему все это терпела сама Свиридова, рожая извергу детей. Только под утро он закончил перебирать сложенные по порядку истории этой, оказывается, непростой семейной жизни.

      Набрав номер реанимационного отделения быстрее автоматически, чем осмысленно, он вдруг услышал ее, Натальин, голос:

      – Реанимационное отделение слушает.

      Растерявшись, он минуту молчал. Испугавшись, что девушка положит трубку, охрипшим голосом проговорил:

      – Пациентка наша жива?

      – А кто это спрашивает? Мы информацию по телефону не даем, – как на автомате проговорила Наталья уставшим голосом.

      – Это лейтенант Павел Смирнов, мне очень нужно знать, доклад начальству готовлю, – уже более ровным голосом проговорил он.

      Узнав голос так понравившегося ей полицейского, Наталья, закивала, словно он был рядом и видел ее, опомнившись, улыбаясь сама себе, проговорила:

      – Жива, жива, всю ночь с ней провозились, думали, что все – не спасем, но пока жива.

      – Надежда есть, что можно будет допросить?

      – Да Вы что? Она без сознания, и вряд ли оно к ней вернется.

      – Давайте будем надеяться, – перебил Павел и пожелал хорошего отдыха, хотел было отключиться, как вдруг услышал в ответ:

      – Да, какой там отдых, я подружку отпустила съездить к маме часа на три – кто знал, что там мать помрёт. До дома не знаю, как и добраться.

      – Тогда до встречи, – так же заулыбавшись, Павел положил трубку.

      На стене часы показывали 6.00, спать было уже некогда, Павел сел составлять бумаги.

      После оперативки он не пошел домой, хотя до обеда был отпущен отдохнуть – поехал на квартиру к Свиридовым, надеясь застать изверга дома, притащить в отдел и допросить. Это был участок того самого Хрулева, который на оперативке сидел ни живой ни мертвый. Однако Павлу показалось странным, как на его информацию реагировал их начальник – полковник Зыков Петр Петрович. Обычно он начинал злиться, кричать на участкового, требовать объяснительных, а здесь выражение его лица просто ничего не выражало. Он был спокоен, бросал взгляд на Хрулева. А когда Павел сказал, что изучил все материалы зверских поступков Свиридова и что считает целесообразным возбудить в отношении его уголовное дело, полковник его остановил.

      – Послушай, Смирнов, ты отдежурил, передай все материалы Хрулеву, пусть проводит дознание и разбирается.

      – Но там уже следственными органами попахивает, – постарался мотивировать свои действия Павел.

      – Ты чего перебиваешь начальство, – вскипел полковник, – отдежурил и иди отдыхать.

      В